поймав меня за талию, процедил сквозь зубы Мардоре.

Его люди, будто коршуны, взвились со своих мест и набросились на Лану. Их жестокость не знала границ.

— Что вы делаете?! Она же беременна! — в ужасе закричала я и забилась в руках будущего мужа.

Он метнул в меня уничтожающий взгляд, и я осеклась. Но мои слова успели прокатиться по часовне шоковой волной, и началось изумленное перешептывание.

Лану отпустили. Убийственный взгляд оказавшейся в центре потасовки мачехи Фаины было невозможно выдержать.

Священник долго читал молитвы, но до усопшего больше никому не было дела. Люди жадно рассматривали пальто моей сестры, желая найти доказательства моих слов.

— Кажется, ты не понимаешь слов, Валери, — больно сжав мой локоть, прошипел Мардоре. — Что ж, придется проучить тебя по возвращению домой.

Совсем отчаявшись, я впилась в него горящим взглядом.

— Я ведь не сказала, от кого она беременна, — прошипела в ответ. — Или надо было это сделать?

Он дернул меня к себе, но в этот момент началось прощание. Мы пошли к усопшему.

Гроб подняли и понесли к месту захоронения.

Я покорно плелась следом за Мардоре. Все происходящее казалось мне нереальным. Даже лежащий в гробу отец был каким-то неестественным, как будто его отлили из воска и надели лучший костюм.

Колючий ветер с моря бил в лицо, и мне пришлось придерживать шляпку рукой.

Когда мы вернулись в машину, чтобы ехать на поминки в ресторан, я забилась в самый дальний угол.

К счастью, Мардоре было не до воспитания провинившейся невесты. Он снова в грубой форме потребовал от водителя дать обезболивающий укол. На этот раз тот не спорил, просто отдал ему пакет с одноразовым шприцем и ампулой.

Закрыв глаза, я почувствовала, как машина тронулась с места. Кладбище осталось позади.

Глава 40

Поминки в роскошном ресторане казались мне дурным сном. Но как красиво говорил об усопшем Мардоре! Как заливался соловьем, расписывая достоинства Эдуарда Якоби, павшего в борьбе с пороками побережья, и обещал будущим избирателям, что дело Якоби будет продолжено в лучших традициях Мардоре.

— Мы сотрем с прибрежной зоны все игровые заведения и ночные клубы! Сюда больше не ступит нога порока и разврата! Помещения, которые использовали хозяева клубов, будут сожжены или переданы под санатории.

Я молча давилась вином в надежде опьянеть и старалась не смотреть на другую сторону стола, туда, где сидели осиротевшие мачеха и беременная Лана. Обе были безутешны. Лана плакала навзрыд с того момента, как мы вошли в зал. Я понимала, что она оплакивает не отца, а себя и свою печальную участь. На душе было мерзко от того, что я заняла ее место. Сейчас сидеть рядом с Мардоре и с придыханием слушать его сладкие речи должна была она.

Увы, Роман решил по-другому, и мне не оставалось ничего другого, как прятать глаза от сестры и глушить чувства крепленым вином.

Перед глазами все поплыло, когда мне на колени упала сложенная вдвое салфетка. Я удивленно обернулась, но официант, который ее уронил, успел уйти к другим поминающим.

Развернув салфетку, я прочла: «Валери, немедленно выйди припудрить носик! Рядом будет дверь в подсобное помещение. Иди туда»

Сердце заколотилось где-то в горле. Дрожащими руками я скомкала салфетку и уронила ее под стол.

Мардоре наконец заткнулся и опрокинул в себя содержимое бокала.

Я выразительно взглянула на него.

— Мне надо припудрить носик. Очень. Я больше не могу терпеть… — к своему стыду, я икнула.

— Так иди! Или я должен и в сортир за тобой таскаться? — раздраженно отмахнулся от меня он и ловко подхватил дольку лайма, закусить крепкий напиток.

Не веря своим ушам, я медленно встала из-за стола. Роман продолжил что-то говорить сидящим рядом приспешникам отца. Видимо, он оседлал свой любимый конек, а смешанные с обезболивающим горячительные напитки только подогревали его пыл.

Я вышла в прохладный холл. Щеки горели от волнения, голова кружилась от страха, но я уверенно двинулась в сторону дамской комнаты. Рядом действительно была дверь, ведущая в подсобку. Что меня там ждет? Обезумевшая Лана с острым ножном, или… Это «или» пугало и вселяло надежду, и я толкнула дверь.

В подсобке было темно.

— Валери! — раздался шепот бабушки, и я едва сдержалась, чтобы не закричать.

— Бабушка, ты здесь? Боже, ты жива… А Амир? Он жив?

Она крепко меня обняла.

— Амир жив, не волнуйся. С ним хорошие хирурги, я уверена, они быстро поставят его на ноги. Надеюсь, этот упырь Мардоре не успел ничего с тобой сделать?

— Еще нет, но если помедлим, то мне от него уже не спастись…

— Пойдем, милая. Выйдем через черный ход.

Она взяла меня за руку.

— Как тебе удалось сюда пробраться?!

— А ты думаешь, здесь всем нравится Мардоре? Ерунда. На побережье у него полно врагов.

Дверь снова хлопнула. Я вздрогнула, и не зря.

— Валери! — грозный голос Мардоре разлетался во мраке. — Где ты, черт возьми?

— Уходи, бабушка, — сбивчиво зашептала я. Нет, я не допущу, чтобы с ней что-то случилось.

— Я здесь, — ответила раздраженно. — Никак не могу найти дамскую комнату в этом ресторане…

— Да что ты? — он шагнул мне навстречу и крепко схватил за локоть. — Читать разучилась?! Или так напилась, что пропустила нужную дверь?

Глухой удар заставил его странно вытянуться. Он покачнулся и упал на спину. Свет из-под приоткрытой двери падал на его красивое утонченное лицо, а по седым волосам потекла струйка крови.

Я с ужасом уставилась на тяжелую хрустальную вазу у бабули в руках.

— Мы его убили? — простонала сдавленно.

— Нет, не убили. Но впереди есть дверь, ведущая в погреб.

В моих глазах вспыхнуло безумие.

— Сбросим его туда?

Бабуля уверенно кивнула.

— И дверь запрем.

В кромешной тьме мы с ней подхватили Мардоре за ноги и поволокли его в сторону погреба. Какой же он был тяжелый!

Распахнув маленькую дверцу, мы без сожаления столкнули его вниз. Перевернувшись несколько раз по старинным каменным ступеням, он шевельнулся. С его губ сорвался стон.

Меня тряхнуло от ужаса.

— Запирай, запирай! — дрожащими руками я помогала бабуле поворачивать замок на двери.

В дверном проеме показались люди Удуговых. Их я уже научилась отличать от солдат Мардоре. Впереди мелькнул Карим, и от сердца отлегло.

— Где Мардоре? — Карим подозрительно уставился на нас с