class="p1">— Да, милая, после того, как я поговорю с мамой.

Что за чертов мудак! Я знал таких, как он, — мужчины вроде него считали, что наличие детей позволяет им владеть матерями. Они вели себя так, словно нормально — плохо обращаться с женщиной. Что ж, у этого ублюдка было еще что-то на уме. Я был…

— Поговорим позже, Элайджа? — взмолилась Хэдли.

Эти голубые глаза умоляли меня не усложнять ей жизнь. И поскольку я не был похож на ее бывшего, я сделал глубокий, глубокий, мать его, вдох и приказал себе расслабиться.

Чтобы не создавать проблем Хэдли, я ушел. Это был не самый лучший выбор, но ради нее я сдался.

И все же у меня все сжалось в комок при мысли о том, что придется оставить эти милые драгоценности на милость человека, который, казалось, только и делает, что унижает людей. Блеск в его глазах, когда он смотрел на милую Хэдли, — он словно предупреждал ее или бросал вызов, чтобы она пошла против него. Не знаю, но это было неправильно.

Мне это не нравилось. На самом деле я ненавидел это, потому что был чужаком и не имел права говорить.

— Да, пока, Люси.

Я помахал рукой.

— Пока.

Она помахала в ответ.

— О, и Хэдли? — Сказал я, прежде чем направиться к своему дому.

— Да?

— Не покупай торт. Я принесу.

— Шоколадный торт! Шоколадный торт! — крикнула мне Люси.

Я засмеялся.

— Хорошо.

______

Элайджа: Вы с Элаем дома?

После ухода я не мог перестать думать о них. Я не имел права вмешиваться, но чем дольше сидел, вспоминая тот инцидент, тем больше понимал, что если он повторится, я не смогу держать язык за зубами.

Я промолчал только ради Хэдли. Она понятия не имеет, какое влияет на меня имеет. Меня заставила промолчать мысль о том, что я могу доставить ей неприятности. Я не знал ничего об их отношениях. Может, они пытались снова сойтись.

Нахуй. Я не позволю этому случиться.

Я чертовски нервничал. Мне нужно было знать, все ли у них в порядке. Мне не понравилось, как он раздраженно пялился на нее.

Прошел еще час, прежде чем она ответила.

Хэдли: Не хочу тебя беспокоить, но Люси наверняка обрадуется, если ты придешь и посмотришь с ней фильм… Ничего страшного, если ты занят. Может, завтра? Если ты не против?

Что за хуйня? Люси все-таки не поехала к отцу?

Мне нужны были ответы. Неважно, что я не имел права вмешиваться в их жизнь. Я встал с дивана, надел мотоциклетные ботинки со стальными носками и помчался к ней. Я хотел быть тем, кому она позвонит или кому захочет довериться. Я хотел быть тем, кому она позвонит или кому захочет довериться. Я так сильно хотел этого с Хэдли. Я хотел, чтобы ей это было нужно от меня.

Господи, я рассуждал как неандерталец или что-то в этом роде. Эта женщина заполняла мою голову бесконечными мыслями о ней.

Когда через минуту я постучал в их дверь, Хэдли открыла, и её вид умножил мой гнев в десять раз. Ее лицо и шея были покрыты красными пятнами. Она плакала.

— Хэдли, — в моем голосе звучало напряжение.

— Что?

Я напугал ее. Она закрыла лицо, вытирая то, чего там не было.

— Думаю, тебе стоит рассказать мне об их отце, чтобы в следующий раз я не создавал проблем.

Ее глаза расширились, и она заволновалась.

— Ты не создавал проблем.

— Не лги, — сказал я ей, проводя указательным пальцем по ее щеке. Мне нравилось нежное, трепетное прикосновение ее кожи. — Расскажешь позже. — Я шагнул внутрь. — Люси! — крикнул я.

Когда она выглянула из-за угла, я заметил, что её лицо тоже опухшее от слез. Неужели он накричал на Хэдли в присутствии Люси? Я знал, что каждая пара в тот или иной момент ссорится, но если твой ребенок плачет, разве нельзя было остановиться и подумать? Или он делал и говорил все намеренно, потому что знал, что это лучший способ добраться до Хэдли? Я снова уставился на мать. За несколько жалких часов он высосал из нее жизнь, словно пиявка.

— Хочешь сходить за мороженым? — спросил я Люси.

Я слегка улыбнулся, прежде чем она нахмурилась и посмотрела на Хэдли.

— Можно, мамочка?

Хэдли улыбнулась.

— Если хочешь, мы так и сделаем.

Люси подошла и взяла мать за руку.

— Нет, если ты не хочешь, я тоже не хочу.

Люси полностью закрылась от меня. Я видел ее, она была рядом, но не была той счастливой девочкой, которая мчалась и прыгала в мои объятия каждый раз, когда видела.

То же самое сдавленное чувство снова охватило меня, когда я наклонился, чтобы оказаться на уровне ее глаз.

— Мы можем вернуться сюда и посмотреть фильм? — предложил я.

Она взглянула на маму, которая снова была на грани слез. Я не знал, что произошло, но ярость, прорывавшаяся сквозь меня, была на грани воспламенения. Единственная причина, по которой я держал себя в руках, заключалась в том, что Люси была расстроена. Я был в ярости. Что-то явно произошло, и все из-за того, что я был с ними на улице. В глубине души я понимал, что не должен был уходить, но решил, что так будет правильно.

Я ошибался.

Прикрыв дрожащие губы, Хэдли тоже наклонилась и взяла Люси за руки.

— Послушай меня, Люси. Если я не против, ты можешь разговаривать с любым человеком, которого я знаю, хорошо? Пока мама не скажет тебе, обратного, ты никого не слушаешь по этому поводу. Посмотри на меня, Люси. — Она обхватила щеки Люси, по которым текли слезы. — Я твоя мама, и если я говорю, что ты можешь, то ты можешь. — Я заметил, как Хэдли кивнула головой в мою сторону как раз перед тем, как Люси кивнула, обхватила ее шею руками и зарыдала еще громче. — А теперь, хочешь, чтобы Элайджа отвез нас за мороженым? — Люси решительно кивнула головой, хотя я не мог видеть ее лица, уткнувшегося в мамино плечо. — Хорошо, тогда так и сделаем.

— Что случилось? — Я не знал, кого спрашиваю. От беспокойства за них у меня скрутило живот. Мне было невыносимо видеть, как кто-то из них плачет. Когда никто не ответил, я тронул Люси за плечо. — Люси…

То, что она игнорировала меня, не укладывалось у меня в голове. Я был в ужасе. Я не понимал, какую власть может иметь родитель над ребенком, даже тот, который, казалось бы, не достоин этого звания.

— Я пойду обуюсь.

Люси отстранилась от своей