Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Мудро поступили, Айрис, — выслушав, похвалил ее Фрэнк. — Мы обсуждали это на первом привале. Помните, вы купались? Потом ушли к себе в палатку.
Как не помнить! Она до сих пор испытывает неприятное чувство стыда и досады, вспоминая, как «воспитывал» ее Эйк.
— Что бы вы о нем не думали, — продолжал Фрэнк, — Эйк умный, опытный мужик. Один из лучших, если не самый лучший, в своем деле. Поскольку кар не прошел тестовые испытания, Эйк решил проверить, как функционирует Дракончик в автономном режиме, пока позволяет ситуация. Ориентация на местности, во времени. Обратили внимание, что он всегда оказывается на месте привала раньше нас?
— Да. Эрин еще говорил, что у Дракончика высокая скорость. И проходимость.
— Вот Эйк и проверяет, как агрегат с этим всем справляется. Отсылает результаты Эрину. А контроль? Эйк постоянно следит за ним, не выпускает Дракончика из вида. Случись что — тут же перехватит управление. В общем, на будущее, Айрис, если что непонятно, лучше спрашивайте меня. Я подскажу, — заверил Айрис, отвечая на ее слова благодарности, Фрэнк.
И Айрис, конечно, вовсю пользовалась его предложением и получала четкие и ясные ответы на все свои, могущие показаться бывалым путешественникам глупыми, вопросы. Но однажды она забыла совет-предостережение Фрэнка. Произошло это за беседой после ужина. По инициативе Эйка отмечали «границу первого часового пояса» — они преодолели расстояние, равное «условной полосе шириной 150». Увлеченная темой разговора, Айрис, не задумываясь о последствиях — реакции Эйка, поинтересовалась маршрутом их экспедиции.
— Вы все, кроме Фрэнка, второй раз идете по тем же самым местам, — начала она.
— Нет, мэм, мы с Кирком, — уточнил Ван Гутен, — были по другую сторону Меридиана Маяка. При всем уважении, мэм.
— Да, конечно, простите, Ван Гутен. Но не это главное.
— Интересно, — подобрался, как хищник, делающий «стойку», прежде чем напасть, Эйк.
Но это не насторожило Айрис.
— Именно, интересно. Если туда вы шли по определенному маршруту, почему сейчас изменили его? Почему мы идем по-другому?
— Вопрос замечательный, мисс. Надо бы спросить у вас.
— У меня? Почему? Как это?
— Да так. Шесть экспедиций были отправлены «в никуда» в вашу бытность Руководителем Совета, уважаемая. Ни подготовки, ни соответствующего снаряжения, ни четкого плана. Иди туда — не знаю куда. Принеси то — не знаю что. Сегодня мы идем по обработанной, сверенной со снимками из космоса карте. Кроме того, пеший маршрут и автомобильный — две разные вещи. Хоть как-то бы подготовились!
— Но я… я не была готова к той Должности. И очень быстро отказалась от нее.
— Лучше бы вы вообще за нее не брались! Вообще ни за что не брались!
— Эйк, не горячись. Ты не прав, — нарушая свои же принципы о субординации, вступился за Айрис Фрэнк. — Ты же знаешь, что Айрис не готовили к подобной должности. И только по стечению обстоятельств она взяла на себя эту ответственность.
— И мы все должны быть благодарны вам, мэм, — кивнул головой Ван Гутен, соглашаясь, подтверждая слова Фрэнка. — Только вспомнить, что с нами было сразу после инициации! Вы были молодцом, Мэм!
— Прекрасно! Кто еще хочет высказаться! Что молчишь, Маркес?
— Не прав ты, Эйк. Как хочешь — не прав.
После этого, невольно спровоцированного ею же инцидента Айрис чувствовала себя ужасно. Мало того, что Эйк прав: она была никудышным руководителем и по ее вине Пионеры допустили много ошибок, из-за нее члены этой экспедиции нарушили субординацию — поссорились с Командиром.
— Что теперь будет? Как мне стыдно. Я пойду к Эйку, объясню. Попрошу никого не наказывать. Пусть уж меня отправит обратно, — говорила Айрис провожавшему ее до стоявшего на отшибе кара — так было заведено с первого привала — Фрэнку.
— Ничего не надо. Забудьте и не волнуйтесь.
— Как же забыть? Я не могу не волноваться. Вы за меня вступились. А я всех подвела.
— Поверьте мне на слово, Айрис, отношения между мужчинами, в особенности представителями наших профессий, не такие, как представляются женщинам. На правду у нас не обижаются. Успех дела, наши жизни зависят от того, насколько мы доверяем друг другу. Честность и откровенность — составляющие доверия. Сказал — выслушал — принял к сведению — работаем дальше. Да и не были вы плохим Руководителем. Я уж насмотрелся на всяких.
Айрис хотелось, ох как хотелось поверить Фрэнку. Но… он всегда, еще со времени их первых совместных прогулок, успокаивает ее. Да и Хлопотунья ничего не смогла ответить на путаный рассказ Айрис о происшедшем.
— Слишком эмоционально, Малышка. Все приводят факты. И все факты не искажены. Что анализировать? Как оценивать? Вопрос вне моей компетенции. Предлагаю отдохнуть.
И Хлопотунья вроде бы права, и Фрэнк. Но… это будет завтра.
Настороженная, готовая к любому повороту событий, постаравшись ни на секунду не опоздать, пришла Айрис на завтрак. Вопреки ее опасениям, никто и не вспомнил о вчерашнем вечернем разговоре. Как ни в чем не бывало, все здоровались, приветствовали друг друга то рукопожатием, то похлопыванием по плечу — жестом, значение которого Айрис понять уже и не пыталась. Завтракали, перебрасываясь ставшими уже «ритуальными» шутками насчет меню и вкуса блюд, обсуждали план марш-броска на день. Как ни вслушивалась Айрис — ни тени неловкости, смущения, воспоминания о вчерашнем «инциденте», о произнесенных в запале словах. Значит, прав Фрэнк: совсем другое мышление. «Мне никогда не понять людей. Особенно мужчин», — подытожила свои наблюдения Айрис, почти автоматически — оказывается, она чему-то научилась — повторяя все выкрутасы головного кара Эйка.
Если Айрис думала, что с переходом в следующий часовой пояс что-то изменится, то и тут ее ждало разочарование. Рельеф, растительность практически оставались теми же. Только световой день стал короче, да ночи прохладнее. Но вызвано это было тривиальной сменой времен года. Вот-вот, вне зависимости от часовых поясов — находились-то они на одной широте, — должна была наступить осень. Отношения со временем у Айрис были сложные. То есть какие
