им как следует… Те, кто сюда придут, все здесь и останутся, оглянуться не успеют. И даже если их будет человек 20 или больше, всё равно, отсюда уже не уйдёт никто…». «Расстояние между нами и армейским отрядом, который нас преследовал, было примерно в полчаса ходьбы, он шёл за нами буквально по пятам. Они очень хотели не упустить нас, не потерять», – уточняет Балин. 6 партизан, включая 3 женщин, прошли чуть дальше и к 7 часам вечера разбили лагерь, уже в сумерках они быстро развели огонь, чтобы приготовить пищу. Спустя 2 часа сюда прибыли проголодавшиеся партизаны, которые сидели в засаде, и сказали: «Они не пришли». Маруланда уверенно сказал, словно читая мысли врага: «Ничего, ребята, подождём их завтра. Никуда они не денутся». Эту ночь партизаны провели в тревожном сне, будучи готовы к любым непредвиденным обстоятельствам, зная о том, что следующим утром надо рано вставать и опять идти ждать в засаде. С распухшими от долгой ходьбы ногами, с желудком, ноющим от голода и жажды, с глазами, красными от недосыпания, партизаны спали. В 4 часа утра 12 человек отправились к месту засады, а остальные медленно продолжили путь дальше. Примерно час спустя эти 12 догнали основной отряд и сказали: «Когда мы подходили к месту засады, там уже были солдаты, они шли колонной и вполне могли застать нас всех в том месте, где мы ночевали. Если бы мы тогда остановились в пещерах, то они взяли бы нас тёпленькими». Это была группа разведки, которая шла по следу, что называется, не отрывая носа от тропы, они были обучены идти по следу и выдерживать бешеный ритм преследования, готовые не расслабляться ни на минуту, для того чтобы настичь тех, кто шёл чуть впереди них. Это была так называемая «группа уничтожения», если завязывался бой, то им сразу на вертолётах перебрасывалось подкрепление, и тогда они всеми силами обрушивались на противника, словно стая голодных птиц.

«Они, конечно же, останавливались в тех пещерах. Ну, это и понятно, их-то ведь никто не преследовал. А вот если бы мы остановились там, то они вполне могли бы взять нас всех спящими. В 5 часов утра они покинули пещеры и добрались до того места, где мы предполагали устроить засаду. Ну, и потом они продолжили преследование» – рассказывает Фернандо.

«Саванна осталась у нас за спиной, и плохо было то, что никто из нас совершенно не знал этой местности. Конечно, это было уже не окружение, это был просто отряд, но он не давал нам возможности ни поесть, ни поспать, ни отдохнуть, он шёл за нами, как тень» – вспоминает «Балин».

Уже с вершины горы на высокогорье партизаны увидели этот отряд. Маруланда сказал: «Надо искать какое-то убежище, если мы здесь зазеваемся, они нас всех здесь уложат, они уже нас обнаружили». Партизаны – на горе, армейский отряд – внизу, партизаны спускаются в саванну, армия в их поисках поднимается на гору, отряд Маруланды вновь уходит в саванну, а солдаты вновь оказываются выше – всё это напоминало какой-то замысловатый парный танец, при котором по ходу постоянного перемещения никто – ни партизаны, ни армия – умудрялись не вступать в непосредственный контакт друг с другом. И всё это на фоне пустынного безмолвия высокогорья, которое нарушается только резкими порывами ветра и набегающим и исчезающим туманом. В итоге отряд Маруланды оказался в Линее, это уже территория департамента Толима, территория огромной саванны, которая простирается вплоть до департамента Валье. Саванна сзади, саванна по сторонам, и не видно ей ни конца, ни края.

«Балин» посмотрел вдаль и сказал: «А, вот те горы мне знакомы. Там я, пожалуй, сориентируюсь…». Партизаны немедленно двинулись в путь и вскоре подошли к горам, ночью они прошли наиболее населённые районы, стараясь держаться другой стороны Кордильеры, Монте Лоро, где часть пути им удалось проделать по шоссе, которое вело к порту Касаре. «Ну, а уж там мне всё было знакомо…» – вспоминает «Балин». Партизаны спустились по склону Кордильеры, затем по горной гряде вышли к ущелью, и возле небольшой речки, которая протекала по дну этого ущелья, они увидели «небольшую рощу», которая располагалась на границе долины. Когда они подошли поближе, то увидели пастбище, дом, животных, пшеничное и картофельное поле. Было решено отправить туда группу, чтобы купить что-нибудь из еды. В отряде уже не оставалось почти ничего из провизии; но когда группа разведчиков почти подошла к дому, они увидели на равнине вертолёты, лопасти винтов ещё вращались, а из машин спешно высаживались солдаты, чтобы занять эту местность. «Нам пришлось спешно залечь в небольшом кустарнике. Вечером вдруг пошёл сильный и крупный град, который чуть не поубивал нас там. Там нас застала ночь, и мы сразу же ушли оттуда …». Партизаны направились к саванне, местность то была ровной, то шла под уклон, то переходила в саванну, то опять начинались холмы, ночная темнота скрадывала всё вокруг и лишала возможности ориентироваться. Люди очень устали, некоторые были готовы буквально расплакаться, особенно Хорхе, парень из города, который впал в полное уныние и сказал: «Всё, не могу идти дальше, ноги уже не держат, больше не могу». «Он хотел, чтобы мы его там бросили, – “Балинˮ запомнил его жалобный голос. – Он говорил, что ему всё равно, пусть смерть его застанет тут. И потом уже и другой товарищ присоединился к нему, жалуясь на боль и усталость, стал просить, чтобы их оставили там вдвоём…

Пришлось провести воспитательную беседу, напомнить им о том, что мы – революционеры, что они не должны пасовать перед трудностями. Да, вы устали, но и все мы – тоже, мы все люди, и скоро мы сделаем привал. Поэтому идём…». В 11 часов вечера партизаны решили остановиться и заночевать прямо в саванне, не имея ни малейшего представления о том, насколько близко находится армия. «Мы старались хранить полное молчание. Мы должны были соблюдать полную тишину. Мы старались делать всё необходимое бесшумно…». Спали сидя, опираясь спиной на вещмешки, винтовки держали между колен, сверху набросили на себя тенты. «Небо прояснилось и стало чистым, мы тогда подумали, что к утру точно будут заморозки. Мы наконец-то смогли снять сапоги, и почти сразу же перестали болеть ноги. Был дан приказ спать до 2 часов ночи…» – этот момент в своей жизни «Балин» не забудет никогда.

Нариньо проснулся в 4 часа утра и ужаснулся: караул спал вповалку, смену не произвели, поскольку все спали мёртвым сном. Проще говоря, в течение нескольких часов партизаны были полностью беззащитны. Все