на придорожный камень, она решила отдохнуть и собраться с мыслями. Дни ее подходили к концу, и это последнее усилие она должна была сделать в завершение своего жизненного пути. С трудом приподнявшись, она направилась к дому своей двоюродной сестры, которая знала о ее приходе и уже приготовилась к этому.

Крытая пальмовыми листьями хижина сестры стояла почти в центре селения. От палящего солнца большой двор прикрывали широкие листья пальм, в центре был круглый бассейн. Сестра сидела на скамеечке в стороне. Возле нее стоял приемник, из которого неслась уныло-тягучая древняя мелодия. Единственная девушка, которая согласилась принять участие в ритуале, понуро сидела рядом и с любопытством смотрела по сторонам. Возле бассейна стояли два выдолбленных из дерева сосуда. Старуха взяла в руки один из них, другой приказала взять девушке и начала медленное кружение вокруг бассейна. Девушка уныло и без энтузиазма повторяла ее движения. Доброта и покладистость ее не позволяли отказать столь почтенным членам общины.

Ноги старухи были узловатыми и неуклюжими. Двигалась она с трудом, с натугой переставляя их. Темная, сморщенная кожа с годами приобрела сероватый оттенок, как бы покрылась пыльным налетом. Груди висели как два пустых мешочка и даже не вздрагивали при движении. Она вслушивалась в ритм мелодии и медленно двигалась в такт.

Постепенно ритм движений убыстрялся, музыка звучала все громче. В дверь стали заглядывать соседские девушки, начали присоединяться к танцу и включились в общий ритм движения. А музыка уже гремела на все селение, и от черных тел пространство вокруг бассейна дрожало и вибрировало бешеным танцем, затем ритм захватил всех.

Тело старухи покрылось потом. Кожа стала упругой и блестела бронзой в тусклых лучах пробивающегося сквозь пальмовые листья солнца. Ноги выпрямились, двигались быстро и естественно, подчиняясь бешеному ритму. Мышцы напряглись и отчетливо вырисовывались под темной кожей. Груди торчали в стороны и упруго подрагивали при движении. Все вертелось и кружилось вокруг нее. Тела девушек не поспевали за ритмом музыки, они бессмысленно махали руками и сталкивались. Вдруг музыка резко остановилась. Все замолкли и стояли в немыслимых позах, как толпа бронзовых статуй. Старуха пропала. В центре круга была молодая женщина с прекрасным телом и сияющим лицом.

13 октября 2012 г.

День потерь в аэропорту

Поздняя осень, конец ноября. В наших широтах в это время уже наступает зима. Снега еще мало, но воздух морозный – температура ниже нуля. Деревья сбросили все свои листья. Только стоящие в ряд неподалеку от дома Марины Петровны четыре дуба сохранили лиственный покров. Но листья пожелтели и теперь шуршат на ветру металлическим шорохом, как венки на кладбище.

А Марина Петровна возвращается из теплых стран. Здесь – темно, холодно, дует ветер, а там – цветы, синее море, зеленые пальмы и яркие цветы. Она сидит в зале ожидания аэропорта вместе с другими членами финской туристской группы. Уже зарегистрировались и сдали багаж, в руках у нее небольшой изящный японский чемоданчик на четырех колесиках, в котором компьютер, планшет и огромный фотоаппарат.

Марина Петровна села на скамейку рядом с двумя подругами, достала из чемодана свежий огурец, сняла с него ножом кожуру и начала есть. Потом, оставив чемодан в зале ожидания, отправилась в кассовый зал. Решила в буфете купить в качестве сувенира и подарка коробку конфет. Но буфетчица отказалась продавать ей конфеты, сославшись на какие-то запреты. Расстроившись, Марина Петровна начала бродить по залу, остановилась возле двух красивых стюардесс в черных, подчеркивающих их стройные фигуры, отороченных мехом пальто и разговорилась с ними. Речь зашла также и о том, что ей не удалось купить в буфете конфеты. Стюардессы удивились таким странным запретам и выказали желание помочь ей. Втроем они подошли к буфету. Глядя только на стюардесс, буфетчица без слов протянула Марине Петровне конфеты. Конфеты стоили пять евро, но у нее было только сто. Буфетчица отсчитала сдачу девяносто пять евро и уже было протянула их Марине Петровне, но потом задумалась и сказала: «Пожалуй, я эти деньги оставлю себе!», а затем повернулась спиной.

Несмотря на возмущение и настойчивые требования, денег так и не удалось получить. А тут объявили посадку. Марина Петровна побежала в зал ожидания за своим чемоданом. За время ее отсутствия чемодан превратился в надорванный мешок из плотной светло-коричневой оберточной бумаги на колесиках, из которого торчал недоеденный огурец. Схватив чемодан, она побежала в зал посадки.

Пробегая мимо буфета, она подумала: «Самолет вылетает в двадцать десять. Сейчас без пяти восемь. Успею забежать в буфет, может, продавщица все-таки вернет ей деньги, и она еще успеет попасть в самолет?» Подбежав к буфету, она увидела, что прежней, средних лет, продавщицы уже нет на месте. За стойкой стояла молоденькая девушка с веселыми блондинистыми кудряшками.

«Надо успеть на посадку!» – мелькнуло в голове у Марины Петровны, и она бросилась вон.

Бронзовая статуэтка

Маленький черненький паучок, тонко перебирая шестью волосатыми лапками, поправлял свою натянутую между двумя веточками сеть. Серебристые нити паучьего произведения искусства блестели на солнце серебром. День был яркий, солнечный, хотя лето уже заметно клонилось к закату. С легким шорохом с соседних кленов начали опадать первые желтые листья. И дышащий холодом ветер напоминал о будущих снежных бурях, хотя яркие хризантемы на клумбе пока ни о чем не подозревали.

Сидящая на парковой скамейке Марина Петровна с большим интересом наблюдала за поведением насекомого. Она целый день бродила по новому городу. Ноги ее гудели от усталости, и она вытянула их вперед, отдыхая и наслаждаясь теплом и покоем. Участь туриста все осмотреть, все узнать и все посетить порой весьма обременительна.

Город, с которым она знакомилась, был небольшим, старинным, провинциальным. Центр его застроен еще позапрошлого века барскими особнячками и купеческими домами. Все они были выкрашены в яркие цвета и радовали своей свежестью и простодушной красивостью. Вот один из них украшен колоннами, на которых покоится массивный балкон. Кажется, что вот сейчас на него выйдет тучный хозяин особняка в персидском халате и турецкой феске с вилкой в руках. Посмотрит на собравшихся внизу смердов и скажет свое отеческое слово. Но нет, все тихо. Народу на улицах мало, машин не видно совсем. Только на противоположной стороне улицы медленно, с агрессивным выражением лиц брели три девочки-тинейджера в боевой раскраске, одна в шароварах, другая в немыслимо рваных джинсах, у третьей на тоненьких ножках – розовые брючки.

Марина Петровна еще наметила посетить местную церковь, про которую много слышала. Посидев немного, она направилась к