относится к той части жизни животного, которое называется размножением. В этот период самец обхватывает самку лапками, это называется амплексус, и они находятся в таком состоянии длительное время. Причем, самка и передвигается, и ест, и, может быть, делает еще что-то, я не знаю, с самцом на спине. Самка обычно крупная, а самец – субтильный. Так что тогда, в лесу, самка притащила Вам самца, а не жабёныша. Можете все это посмотреть сами в Интернете. Если бы Вы были более внимательным, тогда увидели бы, как самка выпускает нить икры, а находящийся сверху самец поливает ее семенем. Так что жабы не наблюдали за Вами, а занимались тем, что детям обычно не показывают. Жабы находились в любовном томлении.

Отправив письмо, Марина Петровна сразу спокойно заснула и проспала всю ночь до утра без сновидений.

А наутро с нетерпением стала ожидать от авторов новых сюрпризов. И не зря. Через день получила ответ от обиженного любителя природы:

Вы хотите, чтобы я написал для детей: приползли две жабы, занимающиеся размножением? Или это имеет такое принципиальное значение в рассказе для детей? Или, может быть, это научное пособие для юных любителей земноводных? Нет. Ни то, и ни другое. Прошу не морочить мне голову. Если Вам нужны подробности из жизни и размножения жаб, то это не ко мне. У меня такой цели не было. Не подходит рассказ – так и скажите, чего темнить.

Получив это, Марина Петровна задумалась. Зачем люди берутся писать о том, о чем они понятия не имеют? Вот Андерсен в сказке «Дюймовочка» пишет о жабе и ее сыне. Тут он переносит схему человеческих социальных отношений на животных. Но ведь наш автор, как будто бы, собирается сеять «разумное, доброе, вечное». Он собирается возбудить интерес ребенка в природе, побудить его к наблюдательности и к размышлениям. Зачем же писать глупости и называть партнера по спариванию жабенышем? Допустим, что он не пишет пособие по размножению земноводных. Почему же, однако, ему не написать: «приползли две жабы, ну, три, ну, четыре»? Какая ему разница? Нет ответа!

В следующей редакторской истории Марина Петровна была не участница, а жертва. А дело было так. Когда готовилось издание ее книги «Псевдонаучные записки», материала было так много, что она дала издателю карт-бланш и позволила делать любые сокращения. Один рассказ начинался так: «Минтту по-фински означает мяту. Минтту – белый карликовый пудель женского пола, тонкая и изящная». Начало, независимо от того, хорошее оно или плохое, в стиле Марины Петровны. Но издатель сказал, что «пудель женского пола» – это на самом деле пудель-кобелёк, поменявший свою сексуальную ориентацию. А так как еще никто не слыхал о пуделях, меняющих сексуальную ориентацию, то и надо писать обо всем этом иначе. Ну, скажем, по аналогии со словом «кобылица» следует писать: «Минтту – белая карликовая пуделица, тонкая и изящная».

Марина Петровна была несколько ошарашена. Подумав, она решила, что издатель занимается своим делом уже десять лет, у него больше опыта, и…согласилась. Прошло время. Марина Петровна получила гранки книги – последний взгляд на текст, когда еще можно что-то исправить. Начала вычитывать материал. Нельзя сказать, чтобы ей все очень нравилось, но известно, что проводить кардинальные изменения в таком случае нельзя – только небольшие, да и то в случае крайней необходимости, чтобы не было явных глупостей.

Читает она свои, уже порядком надоевшие рассказы, и вдруг, как конь на полном скаку, спотыкается и вываливается из седла на слове «пуделица». Ну, что за нелепость, пуделица, где это слыхано? Начинает заглядывать в справочники и расспрашивать умных людей – специалистов. Из всего этого Марина Петровна узнает, что в русском языке есть слова, которые не имеют женского рода – переводчик, профессор, ну, и многие другие. К ним можно отнести и породы собак – пудель, доберман-пинчер, колли и даже водолаз. Ну, скажем, никто в здравом уме и твердой памяти не напишет: доберман-пинчерица, пойнтерица или биглица. Правда, вот с таксой мужского пола вопрос остается открытым. Но не будем отвлекаться, ведь Марина Петровна пишет про пуделя. В заключение она с удовольствием вернула в текст прежнее свое начало и выделила исправленное красным для наборщицы, с которой предварительно все оговорила.

Следующий эпизод случился, когда Марина Петровна подготовила к печати свою следующую книгу. Аннотацию к ней она написала в форме верлибра. Издатель решил несколько подредактировать текст книги. В таких случаях Марина Петровна обычно не протестует. Она по опыту знает, что обычно пороху у радактирующего немного и хватает на первые две-три страницы – волноваться не стоит. Так было и на сей раз. Но больше всего досталось именно аннотации в форме верлибра. Бросив взгляд на первый лист, она увидела, что над текстом основательно поработали. Уже не тот подбор слов и не тот их порядок. Это основательно меняет ритм и настрой стихотворения в прозе, лишая его главного смысла. И уже нет никакого стихотворения, нет ритма, нет поэтики, а так, сухой текст. Марина Петровна со смехом объявила издателю, что тот изуродовал ее стихотворение. А он в ответ: «Аннотация – это документ для библиографа, а не лирическое произведение. Вы бы еще текст железнодорожного билета зарифмовали!» Марина Петровна смеялась до слез.

Местные достопримечательности

Я живу в одном из районов Хельсинки, носящем название Мальми, уже двадцать один год. Мальми по-фински рудник. Так как в Финляндии шесть процентов населения – шведы, то вторым государственным языком является шведский. И все названия улиц, станций метро и железнодорожных вокзалов, даже надписи на тюбике с кремом или с майонезом, сделаны на двух языках. Правда, иногда одна и та же местность на финском носит одно название, а на шведском – другое. Например, один из районов города, называемый по-фински Пасила, по-шведски зовется Бёле. Мальми же и по-фински, и по-шведски – рудник. Видно, действительно, когда-то здесь был рудник. Прожив более двадцати лет на одном месте, мы с мужем, естественно, присмотрелись к местным жителям, завязали какие-то связи, заимели знакомых. О некоторых из них мне захотелось поведать в этом рассказе.

Мне нравится наш торговый центр. Здесь огромное количество магазинов, ресторанов, кафе, лавочек, лавчонок и прочих заведений, в которых что-то продается, предлагается, оказывают помощь, разрешают проблемы и так далее. Вероятно, администратор торгового центра знает лучше, сколько здесь чего и где.

В торговом центре светло, чисто, днем не очень шумно, можно встретить всех жителей Мальми, развлечься, поесть, выпить чаю или чего покрепче, сделать массаж, получить косметический уход,