рынку, возле которого находился храм. Здание церкви было большое, белое, с округлым золотым куполом. Крест ослепляюще светился на ярком солнце. Все пространство вокруг церкви было заставлено множеством небольших статуэток – фантастические животные, химеры или человечки в очень динамичных позах с помощью специальных штырьков воткнуты в черную землю.

Женщина вошла внутрь и вздрогнула от восхищения. Горит огромное количество свечей. Внутри все было светло, празднично и радостно. Отовсюду струился солнечный свет, это создавало впечатление свободы и полета, дышалось здесь легко. Церковь была полна молящимися. Служба уже заканчивалась. Батюшка в парадном облачение обходил всех с кадилом. Потом народ высыпал во двор, но никто не расходился. Марина Петровна также не торопилась.

Все направились в соседнее церковное здание. Там был небольшой, также ярко освещенный зал. Все расселись на стулья, которые, уже на западный манер, стали появляться в православных храмах. Затем свет погас, освещенной осталась только передняя часть помещения, как бы сцена, на которой скоро появился снявший облачение батюшка, и начался вечер поэзии. Батюшка читал стихи. Да как! Все слушали, затаив дыхание. Стояла мертвая тишина, и голос чтеца достигал самых дальних уголков помещения. Никто даже не кашлял.

Потом волшебство кончилось, свет погас, и публика направилась к выходу. Только тут Марина Петровна смогла перевести дыхание. Она молча вышла во двор. И вдруг заметила, что в руках у нее бронзовая скульптура какого-то необычайного насекомого со многими ногами и крыльями на шарнирах, которые двигались, как при полете, когда статуэткой взмахивали. Марина Петровна с удивлением посмотрела на статуэтку, забеспокоилась, подняла руку вверх и стала искать кого-то, кому можно вернуть диковинное насекомое, попавшее в руки ей таким странным и непонятным ей образом.

26 октября 2012 г.

Пахло кулисами

Пахло кулисами, звучала музыка жеманного менуэта, мимо пробегали, шурша шелковыми юбками, стайки молодых женщин в туалетах времен Людовика XIV. Марина Петровна шла по коридору киностудии, с любопытством и огромным интересом поглядывая вокруг. Она первый раз попала в загадочный мир кино.

К ней подошел средних лет мужчина, представился помощником режиссера, отметил, что у нее подходящий типаж внешности, и предложил принять участие в съемках фильма из французской жизни. Немного задумавшись, Марина Петровна согласилась. Почему нет?

На нее надели платье с огромным кринолином и фижмами, туфли с алмазными пряжками и усадили за гримерный стол. Гример натянул на голову парик, который засыпал пудрой кружевные оборки платья. Костюмерша стала оскорблено стряхивать ее, совершено не обращая внимания на то, что царапает кожу на груди у Марины Петровны. Гример наложил яркий макияж, рассчитанный на освещение свечами, который при ярком электрическом свете казался грубым и вульгарным, приклеил пикантные мушки и слегка отстранился, чтобы полюбоваться своей работой. Наконец все готово, ее втолкнули в небольшую залу. Там было около полутора десятка женщин, которые, как прекрасный яркий букет, удобно располагались в креслах, полулежали на козетках или восседали на стульях с изящно выгнутыми спинками.

Шумный помощник режиссера вбежал, предложил всем подняться и изобразить движение в соседнюю залу. Стуча красными каблучками и поскрипывая корсетом, Марина Петровна прошла в соседнюю комнату, которая оказалась столовой. Кружева на ее юбке случайно зацепились за изящную виньетку на тумбочке. Вспомнив ревнивый взгляд костюмерши, которая к туалетам относится, как к своим детям, она осторожно отцепила платье и пошла дальше. Звучала тихая музыка, при виде дам кавалеры склонились в поклоне. Затем все расположились за столами, изображая обед. Галантный слуга разливал в бокалы шампанское. Сосед справа, повернувшись в изящной позе и рассыпая стразы с кружевного жабо, завел разговор о развлекательной поездке верхом. Марина Петровна сказала, что верхом ни за что не поскачет, так как она никогда в жизни и близко к лошади не подходила. Она не может сесть на спину огромного животного, от которого не знаешь, чего можно ожидать.

И вдруг она проснулась в своей постели с ощущением сильной сухости во рту – надо выпить воды. Марина Петровна поднялась. Ей предстояло пройти между кроватью и книжным шкафом. Она хотела взяться за край своего кринолина, приподнять его, чтобы протиснуться в узкий проход, но ухватилась за край длинной хлопчатобумажной ночной сорочки и с удивлением начала ощупывать ее. Пройдя на кухню, она осторожно, чтобы не повредить пудреный парик, налила в стакан воды и начала пить маленькими глотками, сохраняя грим. Наконец она проснулась окончательно, поняла, что находится у себя дома в своей небольшой квартире и может свободно двигаться, не задевая кринолином мебель, не боясь растерять мушки и насыпать в стакан с водой пудры.

9 февраля 2013 г.

Оранжевый шарф

Лерочка ведет свою маму на работу. У мамы первый рабочий день, и Лерочка вместе с мамиными друзьями ведет ее в театр. Мама у Лерочки балерина. Она красивая, тоненькая и длинноногая. Лерочка тоже тоненькая и длинноногая. Они вместе с мамой сегодня утром выпили по стакану апельсинового сока и съели по одной морковке.

А теперь они идут по улице, держа за углы огромный оранжевый шарф. У кого-то из друзей на шее висит небольшой барабан, и он отбивает четкий ритм. Кто-то играет на дудочке простенькую мелодию. Огромный, тяжелый трамвай остановился, пропуская их. Водитель, улыбаясь, смотрит, как яркий оранжевый шарф и небольшая кучка людей проплывают мимо. Пассажиры также с любопытством поглядывают на маленькую процессию.

Мама и раньше танцевала в больших балетах. Она танцевала партию Красной Шапочки в Щелкунчике, маленького лебедя в Лебедином озера и еще что-то, но сегодня она первый раз идет на работу. Сегодня она настоящая балерина и будет танцевать в Дон Кихоте, правда, не главную партию.

А вокруг прекрасная весенняя погода. Голубое небо, кажется, просвечивает до самой бесконечности и оттуда смотрит на Лерочку сама Вселенная. Яркое солнце слепит и освещает этот необыкновенный мир. Снег уже растаял, зацвели цветы белой и лиловой ветреницы, почки на деревьях набухли и вот-вот лопнут. Но на улице еще холодно и дует сильный ветер. Он все время вырывает уголок яркого шарфа из тоненьких пальчиков Лерочки, и она отдала его маминому другу. А вот и театр. Процессия остановилась. Мама, держа Лерочку за руку, торжественно поднялась по широкой лестнице, по которой они ходили уже много раз. Но сегодня они идут по этой лестнице совсем другим образом. Они идут на работу. Прежде чем скрыться в проеме огромных дверей, две маленькие хрупкие фигурки повернулись и махнули стоявшим внизу людям, которые уже начали складывать в сумку огромный, яркий оранжевый шарф.