– Едем в Александров? – уточнила Ирма, когда гостья забралась на заднее сиденье.

Татьяна тоже обернулась к ней:

– Вы сможете найти Люду? Вы уже делали такое?

– Нет! – мрачно отрезала та и выбросила в окошко окурок сигары. – Никогда в жизни таким не занималась, я на место происшествия не выезжаю! Тут бы нужна милиция, но кто меня послушает? Еще и саму привлекут… За шарлатанство, обман трудящихся! Ко мне можно много статей применить – я знаю, мне уже грозились. Едем в Александров – это все, что я знаю.

Ирма тронула машину, Татьяна перегнулась назад через спинку сиденья:

– Зачем мы туда едем? Именно туда? Она там?

– Она пропала в том городе? Значит, там. Я задавала вопрос о ее местонахождении, и никакой дальней дороги не обнаружилось. Она не выезжала за пределы города, в котором пропала.

– Ее украли? Заманили куда-то?

– Не знаю. Прямых указаний нет. Во всяком случае, она сама виновата в том, что с ней сейчас происходит.

Татьяна отвернулась и села прямо, глядя перед собой на несущуюся под колеса дорогу. Ирма подъезжала к МКАД и, к счастью, обрела прежнюю уверенную манеру вождения, иначе женщинам пришлось бы туго – в этот послеполуденный час праздничного дня многие машины устремились за город. Нина достала новую сигару, щелкнула маникюрными ножницами, висевшими у нее на шее, обрезав кончик, сосредоточенно закурила, скосив глаза на пламя зажигалки. Салон машины наполнился сладковатым, пахнущим вишней дымом, и у Татьяны слегка закружилась голова. Последние ночи она плохо спала, много принимала успокоительных таблеток, и в результате ее нервы совершенно расшатались. Ей захотелось одернуть бесцеремонную гостью, даже прикрикнуть на нее, но она сдержалась, правда, с большим трудом. В конце концов, эта поездка теряла всякий смысл без Нины. «В ней вообще нет смысла! – в панике подумала она, осознав, что катит за тридевять земель в обществе подозрительной гадалки по делу, которым должна заниматься только милиция. – Я что, глупею с возрастом? Что со мной? Что с Ирмой? Как мы могли довериться этой женщине? Она отказывается от денег, но зачем тогда теряет с нами время?! Она что – тоже не в себе?»

Словно услышав ее мысли, Нина выпустила новую порцию дыма, отчего в салоне на миг слегка потемнело, и сказала, что отказывается от платы и на этот раз.

– Когда я раскладывала на нее карты этим утром, они просто прыгали и горели у меня в руках, – призналась она так искренне, что Татьяна вновь поверила ей. – Ситуация достигла очень опасной стадии, и я уже без колебаний могу сказать, что судьба Люды резко пошла под уклон. Чем это кончится – не знаю. Но это или вот-вот произойдет, или происходит прямо сейчас. Бедная!

От этого слова, вырвавшегося у гадалки непроизвольно, Татьяна похолодела, а Ирма дернулась. Машину слегка мотнуло влево, и Ирма снова выправила ее, едва не задев малиновую новенькую «девятку», в салоне которой виднелись за стеклами две детские мордашки за спиной водителя – тоже женщины. Видно было, как у той резко зашевелились губы. Слова, которые она произносила, чудом избежав аварии, едва ли предназначались для детских ушей.

– Приди в себя! – прошипела Татьяна, но гадалка за ее спиной равнодушно произнесла:

– Ничего, мы доедем благополучно.

– Когда вы успели разложить карты? – Татьяна все же не удержалась от язвительного выпада. Впрочем, Нина как будто его не заметила и объяснила, что некоторые вещи она просто чувствует.

– У меня есть дар провидения, как у всех хороших гадалок, но небольшой. Похвастаться нечем, денег с его помощью не заработаешь. Я не Ванга. Вообще-то, таким даром обладают очень многие люди, особенно те, кто не может похвастаться крепким здоровьем. Они от природы восприимчевей, мнительней, чем здоровяки, им многое открыто. Правда, они часто сами себе не верят, не развивают свой дар. Нас ведь с детства учили издеваться над всем, что не укладывается в таблицу умножения. Я чувствовала себя изгоем, пока не научилась пользоваться своим даром.

Она говорила что-то еще, но Татьяна перестала слушать. К ней снова вернулись сомнения, и она упрекала себя за то, что ввязалась в эту авантюру. «Но как я могла не ввязаться? Сын отдалился от меня, он страдает, а я ничем не могу помочь. Пусть хоть так, глупо, по-бабски, но я все-таки пытаюсь что-то сделать! Пусть он не верит мне, смеется… Неужели нужно отказаться даже от тени надежды?» И в тот же миг она сама себя опровергала, понимая, что при общении с гадалкой единственный выход – слепо ей довериться. «Слепо. Верить, а не проверять. Я не привыкла к этому, а учиться, наверное, поздно. И потом, она мне не нравится. Просто не нравится».

Ее начинал смаривать сон, сказывалась накопившаяся усталость. Татьяна дремала, то и дело ныряя головой в колени, и от падения ее спасал только пристегнутый ремень безопасности. Ирма о чем-то говорила с гадалкой – это она смутно слышала на границе сна и яви. Женщины обсуждали что-то совершенно прозаическое, связанное с квартирным ремонтом. Ирма, фанатка частых ремонтов и перестановок мебели, давала дельные советы, как без лишних затрат переделать квартиру, а гадалка с явной ленцой в голосе отвечала, что давно собирается этим заняться, да все некогда.

– Я вообще тяжела на подъем. Ремонт – это же все ломать, все менять… Я его пятнадцать лет не собираюсь сделать. Моя квартира почти в том же виде, в каком была, когда я замуж выходила. Это мужнина квартира. Потом я родила двух сыновей, одного за другим, они погодки – какой тут ремонт? Ждала, пока подрастут, потом ждала, когда деньги будут, потом ждала, когда сил прибавится… А теперь жду, когда мои мальчишки настолько вырастут, чтобы сами ремонт сделали!

– Как же вы так сорвались, поехали с нами?

– Это дело другое. – Голос Нины разом утратил веселость. – Когда мы…

Больше Татьяна не слышала ничего – она резко провалилась в сон и очнулась уже в Александрове. Машина стояла в каком-то переулке, а Ирма трясла подругу, пытаясь ее разбудить. Татьяна с трудом разлепила веки.

– Это здесь? Здесь она пропала?

– Д-да… Не знаю! – Женщина испуганно, все еще в полусне огляделась, приоткрыла дверцу машины. Нина уже была снаружи – стояла, засунув руки в карманы плаща, ссутулившись, глядя в землю прищуренными глазами, будто к чему-то прислушиваясь. – Адрес верный? Да, Дима говорил, что она простилась с ним где-то здесь. То есть не простилась, а побежала обратно в дом. Они забыли там ключи от московской квартиры.

– А он пошел к станции? – Нина еще ниже опустила голову, упершись подбородком в грудь. Выглядела она довольно странно, и проходившая мимо молодая мамаша с коляской испуганно и удивленно на нее покосилась и прибавила шагу.

– Да. Ждал ее, пока не забеспокоился, потом пошел в дом, но ее там не было. Ее там и не могло быть – она забыла взять у него ключи от дома.

Нина резко подняла голову, посмотрела сквозь Татьяну остановившимся стеклянным взглядом. Ей снова стало страшно. Она понимала, что если эта женщина и выдумала свои сверхъестественные способности, то сама верила в эту выдумку.