Поэтому, если бы полабский политеизм сформировался до 928 года, то он распространился бы и на серболужичан; иными словами, эта дата является terminus post quem возникновения полабского политеизма. Менее чем через 40 лет мы обнаруживаем первые следы местного политеизма. Так, Видукинд, сообщая об осаде в 967 году маркграфом Германом князя вагров Желибора в его граде (без сомнения Старгарде), упоминал, что в числе добытых трофеев оказалось изваяние Сатурна, вылитое из меди[442]. В достоверности этого сообщения не стоит сомневаться, особенно что касается факта поклонения вагров медной фигуре божка, как это справедливо считал, например, А. Хаук[443]. Неясно только происхождение изваяния, хотя наверняка оно не было произведением вагров, а было добыто ими в захватническом походе; Венецке допускал, что это была «маленькая» римская статуя[444], чего также нельзя исключать. Не будем придавать также значения имени «Сатурн», которое могло быть как воспроизведением какого-либо славянского имени, так и следствием желания автора похвастаться своей эрудицией. Огромный интерес немцев, проявленный к захваченному в Старгарде Сатурну, мог быть вызван тем, что политеизм вагров был новым явлением. Итак, зарождение полабского политеизма мы датируем периодом 928–967 гг., когда возникла первая после эпохи Каролингов немецко-славянская конфронтация в Полабье; тогда был поставлен вопрос о христианизации местного населения, в результате чего в 948 году возникли браниборское и гавельбергское епископства, а также наверняка планировалось создание третьего епископства на земле бодричей.

А. Брюкнер справедливо связывал возникновение политеизма (в понимании автора, это было «как бы обновление Олимпа») «с отчаянной борьбой язычества за существование», которая развернулась в то время. Язычество стало символом этнического существования и политической независимости[445]. Однако население, воззвав к жизни богов, имело целью не создать политические символы, а решить практические задачи: обеспечить своим племенам покровительство сверхъестественных сил по модели мощного христианства, но без принятия самой христианской системы, которая служила враждебным силам. Эту цель можно было достичь по принципу христианства, полномасштабно развивая культ небесного бога (Сварога), но политическая мысль, отвечая потребностям деления на многочисленные территориальные единицы, почерпнула в качестве образца христианский культ святых — местных покровителей, подчиненных в соответствии с христианской моделью великому Сварогу. Так на традиционную полидоксию наслоился культ племенных богов. В дальнейших наших рассуждениях мы коснемся вопроса, не дали ли импульс созданию полабской политеистической системы контакты с Прагой эпохи князя Вацлава. Однако процесс становления полабского политеизма был сложным, на что указывает судьба бога Радогоста, главного божества лютичей, выступающего у Титмара и Бруно из Кверфурта под именем Сварожича[446]. Так же, как и Сварожич солнце-Даждьбог и Сварожич-огонь, этот Сварожич, по свидетельству Адама Бременского, имел личное имя — Радогост[447]. При этом несколько позднее Хельмольд, превосходно знавший жизнь бодричей, относит Радогоста к бодричским божествам. Очевидно, после того удара, который перенесла Радогощь в 1068 году, культ Радогоста был перенесен на землю бодричей[448]. По-видимому, боги отдельных племен были также предметом всеобщего поклонения.

Титмар, который предоставил ценную, хотя не всегда адекватную, информацию о религии полабских славян, не ограничился случайными упоминаниями, а нарисовал обобщенный образ лютичского политеизма. По его словам, у каждого племени есть храм-святилище, в котором находится изображение почитаемого божка[449]. Это свидетельство находит подтверждение в житиях св. Оттона и в хронике Хельмольда и дает представление о территориальной структуре лютичского политеизма, в котором божества покровительствуют не определенным сферам человеческой жизни, а определенным территориям, как и в христианстве святые опекают отдельные местности или храмы. Территориальная структура пантеона не исключала принципа иерархии, то есть существования богов, чей культ был либо всеобщим, либо местным. Титмар не поскупился на детальное описание главного культового центра лютичей в граде Радогощь, принадлежавшем племени редаров. Подробно описывая радогощское святилище, автор, вопреки тому, что сообщал ранее в своем обобщенном свидетельстве, отмечает наряду с верховным богом Сварожичем, почитаемым более, чем божества всех племен[450], других богов и богинь (!), чьи изображения в страшных шлемах и доспехах были помещены на внешних стенах храма. Чтобы привести в соответствие между собой два сообщения (обобщенное и детальное), мы должны признать, что Сварожича в святилище окружали изваяния других племенных богов, то есть главный храм объединял в себе лютичский или полабский пантеон. Ведь в Радогощи находился вселютичский сборный пункт военных походов, здесь висели походные знамена с изображениями богов, которые таким образом сопутствовали воинам[451]. Неясно, правда, почему на военных походных знаменах, как неоднократно упоминает Титмар, были изображены не боги, а богини[452].

Благодаря Титмару мы также имеем достаточно исчерпывающие данные об организации политеистического языческого культа. Для поддержания радогощского храма население назначило специальных жрецов; упоминание автора хроники о народном решении, по-видимому, указывает на то, что жречество еще не наследовалось и не представляло собой закрытой профессиональной касты. Жрецы приносили жертвы божкам, бросали жребий и гадали при помощи коня, являвшегося также предметом поклонения; по возвращении с войны богам приносили дары, а также в качестве жертв людей и скот[453]. Из сообщения Титмара можно сделать вывод о формировании сакральной сокровищницы под контролем жрецов, пользующихся большим уважением: только они имели право сидеть во время совершения обрядов. Наибольшую дискуссию вызывает данное Титмаром описание (и местонахождение) града Радогощь, «троерожного», то есть треугольного (а не «с тремя башнями», как искусственно интерпретировал эти слова Шухгардт) и соответственно с тремя воротами, а также с находившимся в этом граде храмом Сварожича, возведенным из дерева (искусно выполненным) на фундаменте из рогов диких зверей. Вопрос о местонахождении Радогощи так и не решен окончательно[454], что, впрочем, не столь существенно для изучения религии лютичей. Нас более интересует загадка изображений богов и богинь, под изваяниями которых были указаны их имена. Если упоминание о надписях соответствует действительности, это могло бы свидетельствовать об участии иноземцев в создании храма; к сожалению, автор хроники не пояснил, были ли это латинские надписи, или же рунические. Однако трудно поверить в участие христианских художников, ваявших языческих богов. Остаются только скандинавские художники. Это предположение указывало бы одновременно и на один из источников полабского политеизма[455]. Во всяком случае изваяния могли сделать и славянские ремесленики, аналогично идолам Перуна на Руси. Третьей возможностью могло бы быть совместное творчество местных и иноземных скульпторов.

Рассматриваемое описание Титмара в принципе находит подтверждение в сообщении Адама Бременского, написанном примерно 50 годами позже, хотя в нем Радогощь именуется Ретрой, а Сварожич — Редигастом, что свидетельствует о том, что автор черпал сведения из иного источника. Он утверждает, что в граде было 9 ворот (число,