Но кто-то размышляет, а кто-то проводит эксперименты! И этот кто-то — Джон Кэлхун, американский этолог, исследователь популяционных закономерностей и поведения. Его работы получили мировое признание. Он выступал на конференциях по всему миру. Его мать — художница, а отец — директор школы. Именно отец был против обучения Джона в университете не своего штата, но Джон, вдохновленный стремлениями к изучению птиц, да и животных вообще, отправился в Университет Вирджинии, где в 1939 году получил степень бакалавра. Летом он работал у Александра Ветмора, в Колумбии, где занимался орнитологией. Затем получил степень магистра и доктора наук. Темой его диссертации стали биоритмы обычной серой крысы. А еще именно там он встретил свою будущую жену Эдит Грессли, которая изучала биологию и училась в одном из его классов.

Что еще можно рассказать о Джоне? Что он никогда не претендовал на награду «за самый научно верный и проработанный эксперимент в мире». Но свои исследования он всегда проводил с большой любовью к своему делу и неистовым любопытством. А мифов и легенд вокруг конкретно этого эксперимента было так много, что Джону множество раз приходилось комментировать детали, сталкиваться с критикой и опровергать домыслы. Даже сейчас, спустя почти 50 лет после эксперимента остаются вопросы, неверные интерпретации и множество точек зрения по поводу Вселенной 25.

Исследование «Вселенная 25» было далеко не первым экспериментом над грызунами в карьере Джона. Он проводил подобные маленькие исследования с 1947 года. Но только работа с крысами в сарае, на ферме, в деревне за пределами Роквилла в штате Мэриленд открыла ему путь в лабораторию на базе Национального института психического здоровья. Кэлхун исследовал там одомашненных серых крыс на втором этаже огромного нежилого помещения. На второй этаж вела небольшая лестница, которая открывала научным сотрудникам вход в крысиный рай.

Весь этаж был разделен на три части. В центральной зоне была построена коробчатая комната. Эта коробка была разделена на 4 комнаты, или места обитания (3,0 м х 4,3 м х 2,7 м). В каждой комнате была дверь, в которую входил исследователь или смотритель, а в потолке каждой комнаты находилось стеклянное окно, через которое можно было пронаблюдать, что происходит в комнате. Каждая комната была разделена на четверти 2,6-метровыми перегородками. V-образные пандусы соединяли последовательно между собой все комнаты, кроме и первой и четвертой. Они между собой не соединялись, в них можно было пройти только посетив 2-ю и 3-ю. На стене в углу каждого загона была установлена искусственная нора, в которую можно попасть по винтовой лестнице. Каждая комната в неограниченном количестве снабжалась водой и кормом. Крысиный рай был заселен с целью исследования изменений в поведении крыс в зависимости от естественного изменения численности их популяции. В каждый из четырех загонов поместили группу из 12 крыс, всего получается 48 особей.

Все это позволяло пронаблюдать за естественными изменениями популяции крыс, а впоследствии и за их поведением. Четыре загона, в каждом 12 животных, итого 48 особей. Ученые взяли под контроль уровень численности поэтому, когда количество грызунов переваливало за 80 штук, люди убирали из клеток «лишних» молодых особей, которые уже пережили младенческий возраст и могли существовать без матерей. Так вышло, что первая и четвертая комнаты оказались во власти сильных самцов-лидеров. Эти загоны были изолированы и напоминали гарем из 8–12 самок во главе с самцом, тогда как другие самцы выселялись в центральные загоны. В итоге около 60 крыс, скучившихся в центральных зонах, демонстрировали разнообразные формы разрушительного поведения: повышенную агрессивность, беспричинные нападения друг на друга, исчезновение интереса к спариванию или попытки спариваться со всеми самками, вне зависимости от их репродуктивного возраста. Наблюдался каннибализм, в том числе и поедание крысят, хотя пищу никто у животных ни разу за время проведения эксперимента не отнимал. Это небольшое исследование продлилось до 1962 года. Затем Кэлхуна пригласили провести год в Центре углубленных исследований в области поведенческих наук в Стэнфорде, штат Калифорния.

Чтобы не было никаких сомнений в компетентности Джона в вопросе обеспечения крыс (а в эксперименте «Вселенная 25» мышей) всем необходимым для комфортной жизни внутри исследования, стоит рассказать, что он брал все количественные критерии не из головы, а из матушки природы. Кэлхун на протяжении двух лет следил за жизнью пасюков (серых крыс) в естественных условиях. В 1947 году он положил начало проекта с поддержкой Университета Джонса Хопкинса. Только представьте себе огромный огражденный участок, занимающий 930 квадратных метров под открытым небом. В нем грызунам было предложено продемонстрировать свою внутреннюю экологию жизни. Ученые понимали, что в естественной, но огороженной среде такого размера, популяция животных могла достичь пяти тысяч особей, однако на протяжении всего исследования количество не превысило двухсот, а по итогу стабилизировалось на отметке всего в 150 крыс. Кэлхун увидел, что все серые крысы расселились организованно небольшими группами по 11–13 особей.

Подобное объединение в колонии не позволяло животным быть беспорядочно разбросанными по всей наблюдаемой площади. Впоследствии ученый использовал эти знания, для своих будущих экспериментов, предположив, что это самое комфортное количество для проживания. При таких условиях стресс от конкуренции не приводил к разрушению группы изнутри. Как потом оказалось при более детальном рассмотрении процесса, именно столько особей проживало в гаремах самцов, отвоевавших себе изолированные загоны на втором этаже сарая.

Скажем сразу, эксперимент «Вселенная 25». назван так не потому, что повторялся 25 раз. Он назван так, потому что это было 25-ое исследование Джона Кэлхуна, просто порядковый номер его научной работы. Эксперимент оказался невероятно масштабным. Джон и его коллеги построили мышиный мир, без войн и катастроф. Но давайте по порядку. Как был устроен этот мир?

Загон с 256 ящиками-гнездами, каждое из которых было рассчитано на 15 мышей, оборудован раздатчиками воды и корма и достаточным количеством материала для строительства гнезд. Кэлхун описывал загон как «утопию» для мышей. Выглядел загон как огромный, полый внутри квадрат, именно внутри и находились ящики для гнезд, 1,5 метра в высоту и приблизительно 2,5 метра по длине — вот и все мышиное счастье. Загоны регулярно очищались от помета (раз в 2–6 недель), менялись подстилки, и убирались мышиные трупы.

У каждой стороны было четыре зоны «снаружи», по четыре вертикальных сетчатых «туннеля». «Туннели» давали доступ к скворечникам, бункерам для еды и дозаторам воды. Получался многоэтажный дом с закрытым двором в середине. Не было недостатка в еде, воде или материалах для гнездования. Хищники отсутствовали. Единственная беда, с которой, возможно, могли столкнуться мыши — это ограничение пространства. Но по расчетам исследователей, места для гнезд в загоне хватило бы на 3840 мышей, а постоянно подаваемой еды — на 9500, воду одновременно могли потреблять 6144 мышей, не испытывая никаких затруднений. Пространства для мышей было более чем достаточно, первые проблемы отсутствия укрытия могли возникнуть только при достижении численности популяции свыше 3840 особей. Однако такого количества мышей по итогу никогда в баке не было, максимальная численность популяции отмечена на уровне 2200 грызунов.