Две небольшие по численности бригады стойко отбивали натиск двух петлюровских дивизий. Беспрерывно трещали пулеметы, пока вода не закипала в кожухах. Ружейный огонь то и дело сменялся звоном скрестившихся штыков. Отбивали одну вражескую цепь, а уже напирала другая. Два полка 1-й бригады почти полностью полегли в этой сече, заметные потери понесла и 2-я бригада. Но петлюровцы получили достойный отпор, откатились, оставив на поле боя много трупов своих солдат.

Выиграв время, Котовский отдал приказ об отходе. Совершить отход было не просто, но проходил он организованно, быстро, люди проявляли находчивость и военную хитрость…

На станции Рудница скопились красноармейцы, местные жители, беженцы. Неразбериха, казалось, полнейшая, перемешались подразделения и обозы. Команды старшин не действуют на возбужденную толпу. Но вот комбриг приказывает собрать духовой оркестр — звучит музыка, и бойцы строятся поротно. Открывается летучий митинг. Григорий Иванович произносит короткую речь. Он воздает славу героям, погибшим в боях. Хвалит полки за отвагу и стойкость. Призывает бойцов и командиров к выдержке и дисциплине. Напоминает — впереди еще долгий и трудный путь.

Части дивизии, погрузив поклажу на крестьянские подводы, под покровом ночи двинулись к югу. Да, именно к югу. Такое неожиданное направление было подкреплено заведомо распущенным слухом: «Уходим в родную Бессарабию». А пройдя полтора десятка верст, войска круто поворачивают на восток, затем на север. 6 сентября мы переправились через реку Буг в районе села Хощеваты. Этот крюк, конечно, отнял драгоценные часы, зато запутал противника. Двигаясь ускоренным темпом, делая самые короткие привалы на ночлег, левая колонна через несколько дней догнала центральную.

Считаю долгом назвать наиболее близких и надежных помощников Котовского, которые обеспечивали выполнение боевой задачи. Это командир 1-й бригады Грицов и военком Левензон, с которыми Григорий Иванович действовал в контакте и согласии, командир 399-го полка этой бригады Попа, неунывающий, богатырского сложения человек, участник Первой мировой войны, один из организаторов известного Хотинского восстания. Попа дрался с петлюровцами мужественно. Он оставался с горсткой бойцов, но позиций врагу не у стушит. Из нашей 2-й бригады назову командиров полков Колесникова, Дьячишина, Криворучко и Нягу, людей стойких и умелых. Бойцы верили им безгранично, шли за ними в огонь и воду. Не могу умолчать о начальнике бригадного штаба Каменском, в прошлом поручике и левом эсере, который, однако, твердо встал на позиции советской власти. В походе он помогал Котовскому руководить заградительным сражением. Вместе они придумали и обманный крюк. Работая в штабе под началом Каменского, я все больше убеждался в его незаурядных способностях. Это был советчик Котовского, надежный исполнитель его приказов и распоряжений».

В начале второй половины сентября Южная группа соединилась с частями 58-й дивизии 12-й армии. За этот поход Котовский был удостоен первой своей награды — именных золотых часов.

4

После похода бригаду Котовского срочно перебросили под Киев. Сменив на позиции, перед деревней Новая Гребля, Интернациональный полк, котовцы оказались лицом к лицу с батальоном белых при 800 штыках и 12 пулеметах. Ночью 7 октября они одиннадцать раз атаковали горстку «большевиков».

Григорий Иванович хорошо запомнит тот бой: «Много изумительного, легендарного героизма было проявлено в эту ночь как отдельными бойцами, так и целиком обоими полками.

…На рассвете, без артиллерийской подготовки, два маленьких полчка при поддержке спешенного эскадрона перешли в атаку, бросившись на противника в штыки.

Никогда до этого и после этого во все время Гражданской войны мне не приходилось видеть такого жестокого боя, поистине смертельной схватки.

Обойденные и отрезанные со стороны болотистой речки спешенными кавалеристами, занявшими единственный переход через нее у них в тылу — мостик, белогвардейские стрелки-офицеры понимали, что спасения нет, и дрались с психологией отчаяния. В результате боя они были уничтожены до одного человека, частью убиты, частью потоплены в речке.

Взошедшее утром солнце осветило жуткую картину…

Трупы лежали грудами, иногда группой в 4–6 человек, и видно было, как двое, схватившись в последней смертельной схватке, еще не убив друг Друга, были пронзены штыками своих врагов, а те в свою очередь были убиты другими.

Маленькие полчки после этого боя еще больше поредели, но задача была выполнена, противник совершенно уничтожен. Поредевшие ряды легендарных и вместе с тем скромных незаметных героев рвались к Киеву…»

Утром 7-го Григорий Иванович подписал подготовленное начальником штаба донесение:

«В 6 часов сего 7 октября лихой атакой совместно со спешившимся первым эскадроном кавалерии выбил противника из села Новая Гребля. Захвачено три пулемета Максима, 10 000 русских патронов и 60 винтовок. Противник отброшен за реку. Переправа занята нами. Части остановились и укрепляются».

А в конце октября 1919 года бригада Котовского прибыла в Рославль…

5

В Рославле бригада была отведена на отдых и переформирование. Только там к холоду и голоду котовцев добавился свирепствующий тиф, а затем поступил приказ от 1 ноября: «В двадцать четыре часа погрузить в вагоны весь личный состав, лошадей, артиллерию и обоз. Готовьтесь к немедленному выступлению. Грузитесь на Петроградский фронт…»

Но эта весть встречена бойцами без всякого энтузиазма. Григорию Ивановичу стоило немалых сил убедить их в необходимости отправиться на фронт. Сам же он начинает действовать, как настоящий командир. Прежде всего, Котовский направляет телеграмму в Вязьму, местным органам снабжения: «Ночью нами получен срочный приказ о немедленной отправке наших частей на фронт. Все красноармейцы голы и босы, большинство простужено. Необходимо тотчас же снабдить хотя бы обувью и шинелями. Нам приказано сегодня же в 14 часов грузиться. Если не будет предоставлена обувь — валенки, шинели и полушубки, мы не сумеем выполнить боевой приказ. Я отвечу жизнью за невыполнение приказа, и ваша совесть будет нечиста».

Несмотря на категорический отказ, Котовский «выходит из положения». Он составляет акт о том, что его бригада не может приступить к погрузке из-за отсутствия обмундирования. Однако в 14 часов один его батальон, полностью экипированный в шинели, сапоги и валенки, грузится в заблаговременно натопленные вагоны. Затем бойцы все это снимают и передают следующему батальону. Не повезло последним: из-за недостатка времени им пришлось отправиться без обуви. Так приказ был выполнен… А недостающее обмундирование было подано в эшелон в пути его следования на фронт.

Под Петроградом, где части Красной армии собирались на борьбу с Юденичем, Григорий Иванович докладывает наверх: «Переброска утомленных боями частей бригады на Петроградский фронт, в абсолютном смысле голыми и босыми, колоссально отразилась на боеспособности частей бригады. Повальная эпидемия тифа, чесотка, экзема и простудные заболевания вследствие отсутствия белья и элементарного обмундирования и бани вырвали из рядов от 75 до 85 процентов… В заключение считаю своим долгом революционера заявить следующее: Я считаю, что по логике вещей и в высших интересах Республики Советов я не должен командовать бригадой на этом столь важном для республики фронте. Я не военный специалист, и если я смог командовать бригадой на Украинском фронте, то командование на тех фронтах было, несомненно, не так тяжело и ответственно, и ошибки, совершенные там командованием, не были так болезненно губительны и смертельны, каковой может быть малейшая ошибка здесь, на Петроградском фронте. Здесь нужны большие специальные знания и опыт командования бригадой…»