— Ника, я занят.

— И я даже знаю чем. Ты сообщения мои получил?

— После второго уже не слушал. А что, там было что-то важное?

Я глаза закрыла и к стене привалилась.

— Кирилл.

— Только давай без истерик. Мне не до них.

— Я знаю. Что ты натворил?

— Натворил? — Его голос изменился, и Филин даже рассмеялся, вполне искренне. — Ника, ты меня с кем-то путаешь. С муженьком своим?

— Ты понимаешь, что он хочет тебя посадить?

— Я не только понимаю, но и знаю. Твой майор мне уже второй год досаждает. И пока ничего, хожу на воле. Как видишь.

— Что? — Я на самом деле была в шоке.

— Что? Всю кровь выпил, вампирёныш прокурорский.

— Кирилл…

— Ника, детка, не забивай себе голову, — посоветовал он мне подозрительно лёгким тоном. — Всё обойдётся.

Как всё может обойтись, у меня в голове не укладывалось. Я потеряла покой, я не могла ходить на работу и даже с Лёвушкой разругалась, когда тот попытался меня образумить и напомнил про приезд Норманов. Мне было наплевать и на Норманов, и на Лёвушку, и на все достопримечательности нашего замечательного старинного города. Я могла думать только о том, что мой муж всерьёз вознамерился посадить моего любовника в тюрьму. А когда я вспомнила про подпольное казино, мне и вовсе плохо стало. Даже достала с полки любимую Витькину книгу — уголовный кодекс, и полистала ради интереса. А когда закрыла, поняла, что пора пить успокоительное. Я такое не переживу.

Благо, что страданий моих муж не видел. Он пропадал на работе, и не видел, как я бесцельно слоняюсь по дому в халате. Увидел бы — испугался. Когда такое было? Меня ничто не могло из колеи выбить, утро я всегда встречала во все оружии. А за последние несколько дней стала похожа на привидение. Мужчины решали свои проблемы, друг с другом чуть ли не воевали, а мне оставалось только ждать. Неизвестно чего. Мне никто ничего не говорил, даже успокоить забывали, рассказать. Я звонила то одному, то другому, а они оба от меня отмахивались и говорили, что заняты.

— А я не занята. Не занята! И я с ума схожу!

— Всё уладится, — говорил один.

— Устроится, — обещал другой, а я обоих ненавидела.

А потом подслушала Витькин телефонный разговор. Сначала не поняла, о чём речь, и только когда он заявил, что "теперь этот гусь не отвертится", вся превратилась вслух и прилипла к двери, чтобы не пропустить ни слова.

— Что ты задумал? Что-то происходит, да?

Витя удивленно посмотрел.

— Зачем подслушивала?

— Да я не подслушивала, — попыталась я оправдаться. — Просто услышала. — И рукой взмахнула. — Это когда-нибудь кончится? У меня такое чувство, что у нас война.

— Ника.

— Ну что Ника? Ты давно на себя в зеркало смотрел? Ты же серый весь от усталости! Ты вечно где-то пропадаешь, ты с головой в свою работу ушёл, у тебя глаза злые!

— Успокойся. — Витька ко мне потянулся, за руку уцепил и к себе притянул. Носом в мой живот ткнулся. — Скоро всё кончится.

Я руку на его голову положила, вроде бы погладила, а на самом деле пыталась скрыть, как пальцы дрожат.

— Что это значит?

Он голову поднял, чтобы в лицо мне посмотреть. Широко улыбнулся.

— Ничего. Всё хорошо.

А потом опять на работу уехал, и вернуться не пообещал. Так и сказал: не жди сегодня. Я около получаса сидела на диване, пытаясь понять, что мне делать — просто сойти с ума или перед этим головой о стену побиться, чтобы уж наверняка, а потом набрала номер Мишки Романова.

— Что у вас происходит?

— У нас? Ничего. Работаем.

— Миша.

— Ну что?

— Вы что-то опасное затеваете, да? Если мне не скажешь, я приеду и сама во всём разберусь.

Романов даже застонал в трубку.

— А ты зачем мне всё это говоришь?

— А Витька меня не слушает.

— И я не буду.

— Миша!

Он что-то сказал в сторону, а потом забубнил в трубку:

— Не вздумай приезжать. Витька тебя точно не пощадит. У нас сегодня операция.

— Какая операция? — похолодела я.

— Обыкновенная. Облава на подпольное казино.

Так вот почему Витька таким возбуждённым и воодушевлённым выглядел этим утром. Предвкушал победу.

Я с силой потёрла лицо руками, до того, что в глазах потемнело. Сжала в руке телефон. Попыталась представить себе, чем в данный момент муж занимается. У них там, наверное, суета. Пытаются всё продумать, чтобы избежать любой ошибки, чтобы у Филина ни одного шанса не осталось. Они готовы, они настроены, они даже злы. Им нужен результат. И на этот раз отрицательным не удовлетворятся. Витя, наверняка, уже мечтает, как защёлкнет на руках Филина наручники, а тот не сумеет отвертеться.

Вот зачем ему это казино?!

— Ника, я же просил… Я занят. Я сам позвоню.

— Кирилл. — Я глубоко вздохнула. — Они сегодня будут обыскивать ресторан. Они ищут казино. И, кажется, знают, где искать…

Входная дверь хлопнула, а я замерла. Промучившись целую ночь, я утром всё же решила уехать к Фае. Даже удивлялась на себя, как смогла так долго выдержать, ждала неизвестно чего, со страхом прислушиваясь к шуму лифта в подъезде и шагам за дверью. Но Витька домой не пришёл и не позвонил даже, а утром у меня сдали нервы, и я решила из дома уйти. Предчувствие уже не просто не покидало, оно росло с каждой минутой и превратилось в страх, который затопил изнутри и мешал думать. Я никак собраться не могла. В том смысле, что с мыслями. Уходить я собиралась налегке, просто успеть до возвращения мужа хотелось. В какой-то момент поняла, что знать-то я ничего и не хочу. Пусть всё случилось, как случилось, я ничего знать не хочу. У меня, просто-напросто, нервы сдали.

Но уйти не успела. Дверь в прихожей хлопнула, а я застыла, сжимая в руке сумочку, потом повернулась, когда почувствовала взгляд мужа. Очень надеялась, что на моём лице откровенного ужаса не написано. Взглядом с Витькой столкнулась и с трудом сглотнула. Даже голос пропал, и пришлось кашлянуть.

— Куда собралась?

Муж в дверях комнаты стоял и, кажется, с места двигаться не собирался. Руки в карманы лёгкой куртки сунул и брови приподнял, глядя на меня со значением.

Я осторожно пожала плечами.

— Прогуляюсь. К Фае хотела зайти, навестить… — Я отчего-то сбилась и замолчала.

А Витька кивнул.

— А-а.

Это "а-а" мне не понравилось, не понятно было, и, наверное, от этого я оправдываться и принялась.

— Витя, я устала сидеть дома и переживать. Ты даже не позвонил.