— Завтрак приготовить?

— Я сам. Спи.

Он из спальни вышел, а я снова глаза закрыла. И радости никакой от мысли, что у меня такой замечательный муж — завтраки сам себе готовит, меня жалеет, балует. У меня наоборот всё внутри узлом закручивалось.

— Что делать-то? — спросила я саму себя, стоя перед зеркалом в ванной. Витька, кажется, на самом деле горит на работе, занят настолько, что уже три дня, по возвращении из командировки, ко мне не прикасается. Я всё жду, момент выбираю, чтобы начать важный разговор, а он придёт поздно вечером, поужинает наспех и в постель без сил валится. А я себя предательницей ещё острее чувствую. Он важное дело делает, с преступностью борется, ему, может, медаль дадут, а я ему изменяю.

— Что ты кислая такая?

Я на Кирилла посмотрела, потом ближе к нему придвинулась и решила пожаловаться:

— Витька дома вообще не появляется.

Филин секунду молчал, меня разглядывал, после чего хмыкнул.

— Ты по мужу скучаешь, что ли?

— Кирилл, ты думаешь вообще?

Он рассмеялся.

— А что тогда?

— Да так… — Я неожиданно сбилась на полуслове, побоявшись сообщить, что собираюсь затеять с мужем серьёзный разговор. А виной всему как раз он.

Кирилл меня поразглядывал, при этом взгляд загадочный-загадочный, потом на постели вытянулся, и руки за голову закинул.

— И чем он сейчас занимается? Кого ловит?

Я удивилась.

— Откуда я знаю?

Филин ухмыльнулся.

— Маньяка.

— Он не ловит маньяков, ты же знаешь.

— Знаю, — согласился он. — Ника, ты жалеешь? Скажи честно.

Я к нему повернулась, посмотрела серьёзно.

— Я не жалею. Только мне страшно, немного.

Мы глазами встретились, Кирилл взглядом меня ощупывал, а я к нему придвинулась и голову ему на плечо положила, наплевав на затянувшуюся паузу.

— У меня предчувствие плохое.

— Я не верю в предчувствие.

— А во что ты веришь?

— В себя. Предчувствие ничего не решает, решаю я.

Я кивнула.

— Наверное, ты прав.

Уезжая тогда из небольшой гостиницы на окраине города, в которой мы с Кириллом встречались уже второй раз, я и приняла решение самой со своими проблемами справляться, не перекладывая их на Кирилла. С Витей я поговорю, расскажу всё, как есть, попрошу развода, а вот когда разведусь, там видно будет. Там уже можно будет помечтать. О том, что всё случится так, как я хочу, что мне повезёт. Не нужно будет прятаться ото всех и врать, и угрызениями совести мучиться.

Как всё будет и как сложится, всерьёз об этом задумываться я пока боялась. Даже на вопрос: как Кирилл ко мне относится и нужны ли ему все мои мечты и планы, ответить не могла. От встреч он никогда не отказывался, он меня хотел, он даже говорил со мной, доверяя мне какие-то свои мысли и воспоминания, в основном о детстве. Иногда я ловила на себе его долгие, задумчивые взгляды, отворачивалась, делая вид, что не замечаю и мне это ни к чему, а на самом деле многое отдала бы, чтобы узнать, что на самом деле он думает. Но он, если попадался, если я его взгляд ловила, сразу руку ко мне протягивал и улыбаться начинал, видимо, на самом деле верил, что ему удаётся сбить меня с толка подобными уловками. Но он смотрел на меня, иногда даже чересчур пристально, и эти взгляды меня подстёгивали, появлялась убеждённость, что всё, что я делаю всё-таки не зря. Что падение моё закончится не так плохо, как я иногда думаю, начиная себя запугивать, чувствуя беспомощность и безысходность. Что если я и упаду Кириллу под ноги, то не разобьюсь, и он не переступит через меня, а протянет руку и поможет подняться. Ведь всё, что я делаю, это ради него. Правда, нужно ли ему это, я узнать не потрудилась. И это пугало больше всего.

— Всё, иди. — Кирилл наклонился ко мне, в глаза заглянул, а потом в нос поцеловал. Я улыбнулась и отодвинулась немного. — Такси приехало.

— Вижу.

Я руку подняла и ладонью по лацкану его пиджака провела.

— Только не пропадай, ладно? — попросила я, не удержавшись. — Ты не звонишь и мне плохо.

— Плохо?

— Страшно.

Его губы тронула едва заметная улыбка.

— Зато соскучишься.

— Кирилл.

— Я шучу. Не буду пропадать, обещаю.

Я кивнула, голову подняла, и он меня поцеловал. Правда, отстранился быстро.

— Иди.

Я пошла к такси, села и сразу обернулась, чтобы посмотреть на него в заднее стекло. Кирилл стоял у своей машины, рукой на неё облокотился и смотрел вслед такси. Мне не понравилось выражение его лица — жёсткое и какое-то чужое, но как только заметил, что я повернулась, улыбнулся. Мне от его улыбки легче совсем не стало. Села нормально и руки сцепила.

Он просто занят, — проговорила я про себя, стараясь успокоиться. — Как всегда занят.

Но беспокойство не уходило. Я до самого вечера мучилась, слонялась по квартире, не зная, чем себя занять, да и не могла ничем заниматься, у меня всё из рук валилось. Мужа с работы ждала, раздумывала о том, что скажу ему, слова подбирала, как мне казалось, правильные, настраивала себя, а Витька не пришёл. В одиннадцатом часу вечера я всё-таки смогла дозвониться ему на мобильный и потребовала ответ на чётко поставленный вопрос.

— Ты домой собираешься?

— Нет, — порадовал меня муж, правда, тут же тон сбавил и добавил в голос виноватых ноток. — Я, правда, не могу, Ника. Но ты не волнуйся, всё нормально. Просто работы много.

Я села на подоконник на кухне, хотя всегда Витьку за это ругала.

— Что можно делать ночью на твоей работе?

— Если я расскажу, ты не поверишь.

— Я тоже так думаю.

— Ника, не расстраивайся.

— Я не расстраиваюсь. Просто хотела поговорить.

— О чём?

Сердце скакнуло и застучало, как сумасшедшее. А пока я раздумывала, что ответить, Витька сам додумал и заныл:

— Опять об отпуске? Ника…

— Ладно, — сдалась я, — после поговорим. Когда вернёшься.

Я услышала какие-то звуки, едва ли не звуки борьбы, а потом весёлый голос Мишки Романова возвестил:

— Ника, героям положены отпуска, точно тебе говорю. Вот даже не сомневайся. Витька дело закроет, медаль получит и сразу в отпуск. На Бали!

— Болтун, — проговорила я, вешая трубку.

Кажется, кто-то наверху против того, чтобы я мужу печальную новость сообщала. Никак не складывается.

Не вернулся Витька и на следующее утро. Я проснулась ни свет, ни заря, на кухне устроилась с чашкой чая и взглядом телефон сверлила. Мужу звонила уже дважды, на третий мне ответил незнакомый мужской голос и сообщил, что раньше полудня Арзаус не появится.