— Нет, — вдруг прозвучал чей-то голос. — Никаких звонков!

Леонард не успел увернуться, и приклад ружья ударил его по виску. Руди упал на кровать, фотография выскользнула из рук и полетела на пол вслед за телефоном. Боком Леонард успел увидеть тощий белый силуэт мужчины с короткими светлыми с сединой волосами, торчавшими в разные стороны. Тот с ужасом смотрел на Леонарда.

Новостной редактор Карл Сулли рассматривал одного из своих заместителей за окном столовой и думал о том, что нет лучше рабочего дня, чем воскресенье. Худенькая темноволосая красотка исчезла за стойкой с салатами, и он увидел линию ее трусиков сквозь тонкую ткань широких брюк.

Она не сильно отличалась от той женщины, с которой он познакомился именно здесь, в столовой канала ТВ2, почти двадцать лет назад. Сулли был тогда простым журналистом, а она подбирала материалы для одной из программ с дебатами в дни процветания канала. Но теперь настали другие времена. Зрители больше не могли смотреть болтовню по телевизору, а он больше не мог смотреть на свою жену.

По воскресеньям его никто не тревожил. Людей на работе было минимум, и вечно недовольные журналисты не донимали Сулли жалобами на своих коллег, бездарных начальников, рассказами о визитах к дантисту или о расставаниях со своими любимым или вообще о чем угодно, что, по их мнению, позволяло им работать вдвое меньше, но при этом получать полную зарплату. Обычно Карл просто поддакивал им. Эти идиоты все равно не поймут, что вскоре их заменят такие люди, как она. Самоуверенные двадцатисемилетние, без детей, инфекций мочеполовой системы и переживаний за жалкое пенсионное пособие.

У Сулли зажужжал мобильный, но отвечать на звонки не входило в планы редактора. Он вышел сюда, на балкон столовой, чтобы спокойно насладиться сигариллой, и только это он и собирался делать. Карл Сулли откинул голову назад и почувствовал капли дождя на лбу. Увидев облака, плывущие перед луной, он подумал, что чертовски устал. Но лучше уж так, чем быть уставшим чертом.

Когда телефон зазвонил снова, Сулли затушил окурок об остатки бутерброда с креветками и посмотрел на дисплей. Хелене Мурк. Начальница редакции, которую ему навязало руководство. Что еще надо этой выскочке? Сейчас?

Он еще не решил, будет ли брать трубку, когда увидел, как Мурк быстрым шагом выходит из лифта. Через щелку в балконной двери он услышал стук каблуков кожаных сапожек, и вскоре раздался пронзительный голос.

— Карл здесь?

Красотка из-за салат-бара испуганно на нее посмотрела.

— Какой Карл?

— Сулли. Новостной редактор. Я знаю, что он на работе. Вы его видели?

— Мне кажется, он на балконе для курения.

Сулли кинул в мусорное ведро одноразовую тарелку с креветочным бутербродом и распахнул дверь.

— Хелене, — мрачно сказал он.

— Черт, Карл, ты что, не носишь с собой телефон?

— Ношу.

— Ты не видел мои звонки?

— Видел.

Закатив глаза, она жестом подозвала его, словно он был ее подчиненным, а не наоборот.

— Пойдем, — сказала она. — Караул.

В лифте он спросил ее, в чем дело, но она лишь покосилась на двух фотографов-ротозеев. Как только открылись двери, она устремилась прямо в отдел ай-ти и остановилась у стола одного из программистов, который ругался сквозь кучу полупустых бутылок колы, списанных компьютеров и грязных чашек из-под кофе, заполонивших его стол. Ну что за свинья. Парень что-то лихорадочно печатал на клавиатуре, к которой Карл не притронулся бы даже щипцами.

— Что тут происходит? — злобно спросил редактор.

— Не знаю! — всхлипнул программист. — Все вышло из-под контроля. Нас кто-то хакнул. Они в системе и удаляют наши файлы. Капец, они удаляют все наши программы!

— Эй? Эй вы! Твою мать. Просыпайся! Аллё!

Фредрика словно иглой укололо. По коже головы пробежали холодные мурашки. Он насквозь промок, тело и ноги заледенели, и одна ступня онемела, словно лежала в воде. Во лбу стучало, к горлу подступила тошнота. Он перевернулся набок, попытался сделать вдох, но легкие наполнить не вышло — его вырвало, и он откашлялся.

— Вот, держи. — Ему в руку сунули марлевую повязку. Фредрик вытер слезы и сопли, промокнул уголки рта, сплюнул и снова протер рот. Позывы рвоты отпустили.

— Ну и адок, — простонал Фредрик и опрокинулся на спину.

Человек, сидевший на корточках около него, свернул газету, на которую вырвало Фредрика, выругался и перешагнул через него.

— Где я? — Фредрик услышал треск, словно что-то горело, и шум проезжавших машин. Потрогал поверхность, на которой лежал, — это оказалась холодная картонка. Увидев над собой две наклонные стены, если их, конечно, можно так назвать, сооруженные из обрезков досок, картона и газет. Из стыка стен свисал карманный фонарик длиною с палец руки, отбрасывая неприятный свет.

В голове следователя прояснилось, и он вздрогнул, вспомнив, где находится. На парковке для трейлеров, в сооружении, которое он увидел еще до того, как пошел туда. К вилле Равнли. К кейсу с оружием. К нему. Шипящему монстру с блестящей бритой головой.

Как только Фредрик приподнялся на локтях и сел, картон перед входом отодвинули в сторону.

— Ты же Бейер, да?

— Где он, тот, кто за мной гнался?

Над Фредриком, сгорбившись и рассматривая его, склонился чудаковатый тип в узких джинсах, обтягивающих тощие ноги, и широком изношенном свитере с изображением лося. Редкие волосы зачесаны назад, правая бровь над вытаращенным, словно живущим своей жизнью глазом, задрана кверху под углом сорок пять градусов к переносице.

— Расслабься, братишка. Тут никого, кроме нас. Ты же Бейер, да? Коп? Ты че, не узнаешь меня?

— Нет, — Фредрик прищурился. Было что-то знакомое в этом парне, протянувшем ему очки и опустившемся на пол в позу лотоса.

— Я Томми, — сказал он и поправил свитер с лосем. — Наверное, я помню тебя лучше, чем ты меня. — Он взялся за ногу в дырявом «Конверсе» и подтянул ее к себе, положив ступни поверх бедер.

Фредрик приподнялся и встал на колени. От усилия боль во лбу обострилась, и он потрогал голову ободранной рукой. У виска уже обозначилась шишка. Следователь проверил карманы: телефон был на месте, флешка тоже.

— Вот, — сказал Томми, протягивая ему бутылку воды. — Все не пей и горлышка не касайся. Мало ли где ты там шляешься.

— Что произошло? — прополоскав рот, спросил Фредрик.

— Это ты мне ответь. Я разжигал огонь в бочке, и тут ты примчался. Слышь, у тебя был такой видок, будто ты бежал от самого дьявола. Ну ты и орал. Я уж решил, ты меня прикончишь. А потом ты плюхнулся на землю прямо в бочку лбом. Звук был будто бой часов на ратуше. Я тебя затащил в хижину и привел в чувства.