Почему я не махнула рукой и не сказала себе:

«Дорогая, твой рост метр шестьдесят с копейкой, можешь спокойно наесть вес в шестьдесят кило».

Понимаете, лишние килограммы, они как оккупанты. Если сейчас успокоиться, уговорить себя, что полцентнера совсем не криминально, то через год потянешь на полный центнер. Меня всегда удивляют люди, которые начинают худеть, когда их объемы становятся 120:120:120, да еще жалуются: «Очень трудная задача! Попробуйте-ка потерять сто кило!» Хочется спросить: «А почему вы спохватились так поздно?» Бороться надо начинать тогда, когда поправились на пару килограммчиков! Легче справиться с небольшой неприятностью.

В общем, мне очень не хотелось превращаться в бегемота. Но что делать-то?

Правильный путь неожиданно подсказала дочка.

Увидев, что мама вместо ужина пьет пустой чай, Манюша пристала ко мне с вопросами, выяснила, в чем дело, и протянула:

– Ты полнеешь не от обжорства, а от последствий операции по удалению придатков.

– Не совсем так, – поправила я. – Да, после вмешательства вес может увеличиться, однако, если вовремя сесть на диету, он стабилизируется. Но я принимаю сильные гормональные препараты. В моем случае получилась сумма двух факторов риска.

– Значит, когда завершишь курс гормонов, перестанешь полнеть! – обрадовалась Маша.

Я грустно посмотрела на девочку.

– Мне пить лекарства еще четыре года. Успею превратиться в самую большую бегемотиху на свете. Да, после окончания лечения стихийный набор веса прекратится, но тот, что имеется, уже никуда не денется.

Манюня убежала в свою комнату, не сказав больше ни слова.

Я допила чай без сахара, легла в кровать, услышала урчание голодного живота и попыталась провести с собой сеанс психотерапии. Гормоны отменять нельзя, от их приема зависит моя жизнь. Я не сдалась сразу, боролась с весом, но он, похоже, оказался сильнее. Иногда надо иметь мужество признать поражение. Вот Кутузов же отдал Москву Наполеону, проиграл сражение, но зато потом выиграл всю войну. Я махну рукой на хорошую фигуру, но сохраню себе жизнь. Лучше быть толстой и живой, чем стройной в гробу. Эх, не носить мне больше узкие юбки-карандаши, джинсы и разноцветные футболочки!

Стараясь не заплакать, я села в кровати, и тут в спальню влетела Машуня.

– Мусик! – закричала она. – Выход найден! Понимаешь, ты мало ешь, но совсем не двигаешься.

– Вот уж неправда! – возмутилась я. – Весь день на ногах!

Манюня погрозила мне пальцем.

– Не верю. С утра ты работаешь над рукописью. Сидя. До трех-четырех дня не встаешь. Затем куда-нибудь едешь на машине. То есть опять сидишь. Не ходишь пешком в Останкино или на радио. Ты постоянно в кресле! Надо заниматься спортом.

Мне стало смешно.

– Маша, не неси чушь.

Но если моя дочь чего-то захочет, остановить ее не может даже ураган. Девочка налетела на меня, как цунами на пляж.

– Перестань спорить! Я записала тебя в клуб на пробное занятие. Завтра в семь вечера ты идешь к тренеру.

– Куда? – растерялась я.

– В спортзал! – отрапортовала Машка. – Займешься фитнесом.

Я запаниковала.

– Ни за что! Не хочу! У меня нет специальной одежды!

– Нужны майка, лосины, носки и кроссовки, – не дрогнула дочка, – этого добра в шкафу полно. Не спорь! Все равно будет по-моему!

– Машенька, – взмолилась я, – ну куда мне в спортзал? Там тренируются чемпионы.

– Возражения не принимаются, – разозлилась девочка.

На следующий день, чувствуя себя полнейшей идиоткой, я приехала по адресу, который дала Маруся, и познакомилась с тренером Максимом Каменским, не очень улыбчивым молодым человеком. Первым делом я протянула ему свою историю болезни и сообщила:

– У меня онкологический диагноз, были операции.

– Хорошо, – кивнул тренер.

Я подпрыгнула.

– Почему хорошо?

Максим уточнил:

– Хорошо, что вы решили заниматься, быстрее реабилитируетесь.

– У вас уже были клиенты с таким диагнозом? – удивилась я, считавшая себя совершенно эксклюзивным объектом в спорткомплексе.

Тренер кивнул. Похоже, он не отличается многословием. Это сейчас я знаю, что Максиму в год нашего знакомства было чуть меньше двадцати пяти лет и он имел массу чемпионских титулов. У Каменского в кармане диплом Московского авиационного института и серьезное спортивное образование в придачу. Мне невероятно повезло, что я попала именно к нему, но во время первой встречи парень не особенно понравился начинающей физкультурнице.

Мы обговорили график посещений, и Максим отвел меня в зал.

Сейчас, вспоминая первое занятие, я смеюсь.

Тренер сразу понял, что новая клиентка никогда не имела дел со спортом, и дал мне самую минимальную из всех минимальных нагрузок. Гантельки вручил весом по полкило, по дорожке я шагала со скоростью два километра в час, сделала пять приседаний безо всякой штанги, три выпада и чуть не умерла от усталости. Сердце колотилось в горле, по спине тек пот, я мечтала удрать в раздевалку, но Максим поставил меня около какой-то конструкции и велел положить ногу на некое подобие ступеньки.

– Никаких сил нет, – закапризничала я.

Парень спокойно ответил:

– Мы закончили тренировку.

– Так я побегу домой? – обрадовалась я.

– Без растяжки нельзя, – объяснил тренер и сделал движение руками.

Ступенечка тренажера медленно поползла вверх. Моя нога начала задираться, коленка незамедлительно согнулась, Максим легонечко нажал на нее… Мне стало так больно, что из горла вылетел крик.

А через секунду мне стало стыдно. Я сжала губы, чтобы не визжать. Сейчас люди в зале побросают гантели-штанги и вытаращатся на бабу, которая орет, как обезумевшая сирена. Но никто из посетителей не обратил на возмутительницу спокойствия ни малейшего внимания, все занимались своим делом.

– Пятьдесят градусов, – констатировал Макс.

– И что? – не поняла я.

Тренер показал пальцем на последнюю отметку на тренажере.

– Сто двадцать, – озвучила я цифры. – Вы хотите, чтобы моя нога задралась туда?

– Не сразу, но это непременно получится, – спокойно заявил Макс.

– Вы в курсе, сколько мне лет? – возмутилась я.

– Возраст тут ни при чем, – усмехнулся тренер, – главное, захотеть перестать быть человеком-пингвином.

– Кем? – оторопела я.

Парень продолжил:

– Посмотрите, как ходят люди по улицам. Они семенят, передвигаются мелкими шажочками, не идут нормальным шагом. А почему?