На лице Джорджа не дрогнул ни один мускул.

– Бедный Дитрих, – проговорил он. – Я читал об этом происшествии в газетах. – Он снял очки, протер стекла шелковым галстуком и покачал головой. – Герр Фиддл был для нас очень важным деловым партнером. Такая жалость, что он погиб. Если бы это произошло в Нью-Йорке или Мехико, то я бы списал его смерть на профессиональную деятельность. Но в Брюгге таких вещей не происходит.

Ван-Ин беспокойно заерзал на стуле. Ему нечего было предъявить Вандекерхове, кроме весьма сомнительных показаний проститутки. Он и сам понимал, что у него слабая позиция.

– Когда вы в последний раз видели Дитриха Фиддла? – спросил комиссар.

Вандекерхове принялся нервно ерошить волосы. Его сильно взволновал этот вопрос, и это было неспроста. Ван-Ин насторожился.

– Одну минутку, комиссар. – Вандекерхове нажал кнопку устройства внутренней связи. – Лилиан, не могли бы вы проверить, когда мистер Фиддл в последний раз приходил к нам? – спросил он.

– Конечно, сэр, – послышался из селектора голос Лилиан. – Подождите одну минутку.

Вандекерхове улыбнулся и надел очки. Он напоминал Ван-Ину откормленного стервятника. И очки совершенно не сочетались с его обликом.

– А как продвигается расследование, комиссар? У вас есть какие-нибудь улики? Вы уже близки к развязке?

Его толстые губы были похожи на велосипедные покрышки.

– Да, у нас уже есть подозреваемый, – сухо ответил Ван-Ин. – Но, как вы понимаете, мы не имеем права разглашать тайну следствия.

Вандекерхове на минуту потерял дар речи. Положение спасла Лилиан.

– Мистер Фиддл был здесь в последний раз 15 января, – сообщила она.

– Спасибо, Лилиан, – поблагодарил ее Джордж. Его тройной подбородок дрожал, словно желе.

– Значит, 11 февраля вы с ним не встречались? В нерабочее время? – с нажимом спросил комиссар. – Или все же встречались? Постарайтесь вспомнить, это очень важно.

Вандекерхове нервно облизнул губы и скрестил пальцы.

– Мистер Ван-Ин, – отчеканивая каждое слово, произнес Джордж. – 11 и 12 февраля я был на конференции в Ницце.

Самодовольство, граничащее с высокомерием, читалось в каждой его фразе. Ван-Ин понял, что проиграл. Его четко выстроенная и такая правдоподобная версия рассыпалась, как карточный домик.

– А у вас есть свидетели, которые могут это подтвердить? – спросил комиссар.

– О, конечно! И этих свидетелей не меньше дюжины, мистер Ван-Ин, – насмешливо сказал Вандекерхове. – Я могу назвать вам их имена, если хотите.

Его тройной подбородок опять дрогнул. Но на этот раз взгляд его свиных глазок не был затравленным, наоборот, в нем читались насмешка над комиссаром и злорадство. Он нажал на кнопку селектора указательным пальцем, толстым, как переваренная сосиска.

– Лилиан, не могли бы вы принести мне в кабинет февральские авиабилеты в Ниццу? – попросил секретаршу Вандекерхове и с видимым облегчением откинулся на спинку стула. Судя по всему, он полностью успокоился.

– Не стоит, мистер Вандекерхове. Я вам и так верю, – беззаботным тоном сказал Ван-Ин. – Мы просто проверяем всех и каждого.

– Конечно, конечно. Я все прекрасно понимаю, мистер Ван-Ин. Не хотите ли еще кофе? Или, может быть, чего-нибудь покрепче? У меня есть превосходный скотч.

– Нет, спасибо, мистер Вандекерхове. Я больше не хочу кофе. А крепкие напитки во время рабочего дня нам пить запрещено, – глазом не моргнув слукавил Ван-Ин.

– Ерунда. Сейчас около одиннадцати. Небольшой аперитив вам не повредит, – продолжал настаивать Вандекерхове.

– Нет, не могу, сэр. Извините. Спасибо за предложение. Я очень тороплюсь. Мне нужно вернуться в полицейский участок к двенадцати. А в такую погоду на дорогу уйдет много времени.

Вандекерхове недоверчиво посмотрел на него. Отговорки комиссара его не убедили. Ван-Ин не производил впечатления человека, у которого нет ни секунды лишнего времени.

В кабинет вошла Лилиан. Идеальная секретарша идеального босса. В своей белоснежной блузке и черной юбке, она выглядела именно так, как и должна была выглядеть секретарша такого человека, как Вандекерхове. От нее исходил тонкий аромат «Шанели» № 5.

– Я принесла вам авиабилеты, как вы просили, – сообщила она. – И сделала с них копию для комиссара.

– Спасибо, Лилиан, – поблагодарил Вандекерхове.

Она положила на стол пластиковую папку и, ни слова не говоря, вышла из кабинета.

– У мистера Фиддла не было врагов? – поинтересовался Ван-Ин.

– У Дитриха? Насколько мне известно, нет. Но если бы таковые и нашлись, то не в Бельгии, а в Германии, – сказал Джордж и протянул Ван-Ину папку. – Дитрих вел упорядоченную и довольно однообразную жизнь, – продолжал он. – Главным для него была работа. Думаю, что его друзья и знакомые удивились бы, узнав, что на нем держалась вся компания «Киндерман». Мне вообще кажется, что его убийство было случайностью.

«Людей не убивают случайно», – подумал Ван-Ин, но не стал говорить этого Джорджу.

– В любом случае спасибо вам за сотрудничество, – поблагодарил комиссар Вандекерхове.

– Всегда рад помочь, мистер Ван-Ин. Если вам понадобится еще что-нибудь уточнить, звоните.

Вандекерхове поднялся со своего места и выразительно посмотрел на дверь, давая понять, что разговор окончен.

Ван-Ин задумчиво шел по холлу. Разговор с Вандекерхове очень его разочаровал. Он не мог понять, почему Вероника обманула его. И зачем в таком случае она ему позвонила?

Все это было очень странно, ведь Вандекерхове был ее боссом, она напрямую от него зависела. Если бы Джордж узнал, что Вероника оговорила его, то сразу же уволил бы ее. А может быть, даже добился того, чтобы ее депортировали на родину. Вандекерхове это ничего не стоило. Он был владельцем огромной туристической компании. Ван-Ин вырвал из блокнота лист бумаги, написал имя Вероники печатными буквами и поставил вопросительный знак. Как только Ван-Ин вышел из здания, лицо его обжег ледяной ветер. Комиссар бросился к своей машине, чтобы спастись от пронизывающего холода.

Крейтенс ушел домой раньше обычного. Но никто и не подумал о том, чтобы его задержать. Его коллеги были даже рады тому, что он раньше ушел. Здесь Крейтенса многие недолюбливали.

Дома посмотрев семичасовые новости, Крейтенс отправился в свой кабинет. Так он поступал каждый вечер. Его жена осталась у телевизора смотреть какое-то очередное шоу. К приходу мужа она приготовила ужин на скорую руку и слегка прибрала в гостиной. Сюзанна – так звали его жену – решила, что на этом ее супружеские обязанности исчерпаны, и теперь она может спокойно отдохнуть.

Крейтенс постоянно страдал несварением желудка. И теперь, после того как он поужинал соленой селедкой, его мучила изжога. В этот вечер у Крейтенса было плохое настроение, но причиной тому был не скудный и вредный для него ужин. За тридцать лет супружеской жизни Крейтенс успел смириться с тем, что его жена совершенно не умеет готовить. Единственное, на что была способна Сюзанна, – это развести водой суп из пакета, так что подобная еда была для него делом привычным. Однажды, когда они только-только поженились, Сюзанна попыталась приготовить ростбиф. Крейтенс до сих пор с содроганием вспоминал, как Сюзанна выбросила обугленный кусок мяса в мусорное ведро. С тех пор Крейтенс отказался давать Сюзанне деньги на ее кулинарные эксперименты.