Когда все закончилось, аркхай нагнулся и благодарно поцеловал Марину в плечо. Потом вышел из нее с влажным звуком и лег рядом.

– Спи, – приказал, погладив по голове.

И она послушно закрыла глаза.

Он же продолжил гладить ее, как ребенка.

Сегодня они снова спасли друг друга. Секс это лучший способ обмена энергией, особенно, если эту энергию отдают добровольно.

Но сколько еще он сможет обманывать и ее, и себя? Как скоро их снова найдут?

Сингх был реалистом до мозга костей. Он понимал: если на них объявили охоту, то не успокоятся, пока не поймают. И в следующий раз нападающих будет куда больше, чем в этот. Сможет ли он справиться с ними без вреда для девушки?

К тому же, теперь он не просто преступник. Он нечто намного хуже. Если его поймают, приговор будет однозначным: полное стирание памяти и выжигание амуэ. Если только он не согласится на стабилизацию.

Догма Амморана – высший закон Тариана – гласит: все носители активной амуэ должны подвергаться стабилизации два раза в год. Это значит отказ от чувств и эмоций. Только разум – холодный и прагматичный. А он нарушил этот закон. Теперь он как бомба с взведенным механизмом. Бомба, которая может взорваться в любой момент и разнести пол планеты.

Марина спала, тихонько посапывая во сне.

Сингх заглянул ей в лицо и почувствовал, как непривычное тепло охватывает его грудь.

Землянка была такой маленькой, хрупкой на вид. И в то же время смелой, отчаянной, какими никогда не бывают холодные женщины Тариана.

А еще она отдавалась с такой страстью, таким самозабвением, что он до сих пор чувствовал вкус ее эмоций. Они бурлили в его амуэ, заставляя тело светиться.

Ниильды отца никогда не делились столь щедро…

Он должен найти решение, если хочет спасти их обоих… Если хочет оставить ее себе!

Спрятав тревогу, Диз Раенг придвинулся ближе к девушке. Обняв, прижал к своему телу.

Его внутренние часы подсказывали, что до рассвета осталась всего пара часов. Но сейчас еще было время на отдых…

Утром, едва рассвело, они продолжили путь на северо-запад. Именно там находилась база, о которой говорил Сингх.

После жаркой ночи Марина чувствовала себя на удивление хорошо. Она бодро перебирала ногами, пробираясь сквозь густые заросли, и не заметила, как начала напевать. Теперь все случившееся с ней казалось одним большим невероятным приключением, а на душе было легко и светло.

Она сознательно запретила себе думать о прошлом. Хватит. Что было – то уже не вернуть. Сегодня ей хотелось смотреть только в будущее, а еще лучше – жить одним днем.

Плевать, что было вчера. Плевать, что ждет ее завтра. Есть сегодняшний день, и она собиралась получить от него все в полной мере, что бы это не значило.

Еще вечером они вышли из топи на сухое пространство, а теперь поднимались по бесконечному пологому склону. Здесь растения изменились, псевдо-деревья попадались все чаще, а лианы и папоротники постепенно исчезли. Здесь дул ветерок, и солнце уже не столь нещадно палило. А еще куда-то исчезла мошка.

Последний факт особо обрадовал.

Время от времени девушка бросала заинтересованные взгляды в сторону Сингха, но молчала. Да и он не слишком набивался на разговор. Хотя – Марина была в этом уверена – чувствовал ее интерес.

Когда солнце достигло зенита, а в животе заурчало, тарианец объявил привал:

– Переждем жару. Заодно я пополню наши запасы.

Концентраты, которые они захватили из капсулы, таяли на глазах. Пришла пора подумать о пропитании.

– И каким это образом? – осведомилась Марина, падая на ближайший бугор.

– Стой!!! – заорал Сингх, бросаясь к ней.

Он не успел. Всего на секунду.

Из густой травы в воздух взвились тонкие колючие плети. Марина только охнуть смогла, когда они оплели ее руки и ноги, а одна, самая длинная, захлестнула петлю на горле.

Плети были не просто колючие. Их покрывала липкая субстанция, похожая на клей.

Охваченная ужасом, Марина задергалась в путах, словно муха, попавшая в паутину. И почувствовала, как плети сжимаются, а ее тянет к земле.

– Сингх! – взвизгнула девушка, скосив глаза вниз.

Бугор, на который она собиралась присесть, разверзся под ней голодной пастью. Из недр темной дыры пахнуло смрадом гниющего мяса.

– Не шевелись! – голос тарианца ударил по нервам. – Замри!

Сглотнув, Марина в панике уставилась на него. Кожа на ее горле горела под живой удавкой, точно та была покрыта разъедающей кислотой. Еще одна плеть хлестнула по лицу, оставив на респираторе вмятину. И девушка с ужасом поняла, что не может дышать. Удар расколол кислородный клапан.

Но вопреки ее чаяньям, аркхай не рванул к ней на помощь. Наоборот, застыл в трех шагах, не сводя глаз с чего-то, что находилось у нее за спиной.

– По-мо-ги… – прохрипела она, почти теряя сознание.

Сингх поднял руки, развернув ладонями к ней. На его лице застыло сосредоточенное выражение.

– Только не бойся, – пробормотал он. – И не шевелись! Я все сделаю быстро.

Легко говорить! Запас кислорода в крови стремительно уменьшался. Легкие горели, петля на шее сжималась все туже.

Марина задыхалась, отчаянно желая сделать глоток целебного воздуха, но могла только жалко хрипеть.

Она еще успела увидеть, как из центра его ладоней выстрелили два тонких луча. А потом ее веки сомкнулись.

Спустя мгновение сила, державшая ее на весу, внезапно исчезла.

Девушка рухнула вниз, прямо в надежные руки.

Марина была без сознания, когда Сингх сорвал с нее поврежденную маску.

Действуя как автомат, тарианец рухнул на колени рядом с бездыханным телом. Разорвал ворот комбинезона и, зажав ее нос, припал губами к губам.

– Дыши! – выдохнул ей в рот. – Ну же! Давай!

Потом он не раз накажет себя за халатность. За то, что расслабился, потерял бдительность, не уберег.

Это все будет потом.

Сейчас же он действовал с точностью заведенной машины. Его голова оставалась холодной, лицо окаменело, руки ритмично надавливали на грудину землянки.

Раз за разом он набирал полные легкие воздуха и выдыхал ей в рот, в отчаянной попытке заставить ее дышать.

Пока ее тело не дернулось, и девушка не закашлялась, хрипя и хватаясь за горло.

Из ее глаз брызнули слезы.

Только тогда он почувствовал, как его отпускает. Напряжение, что держало его, отступило, давая место волне облегчения. И вместе с этой волной на него обрушился шквал эмоций.