– Что невесел, командир? – Кацап по-ковбойски дул на ствол своего автомата.

– Двое утекли.

– Ну и ладно, не по грязи же за ними нестись.

– Так они там сели на каких-то, каких-то… – Роберт наморщил лоб, ища подходящее к увиденному выражение.

– На осьминогов, что ли? – заржал Кацап, поднимая с земли и переламывая об колено нелепую дикарскую стрелу.

– Да, очень похоже, что именно на осьминогов.

Роберт прошел мимо оторопевшего Кацапа. Все остальные уже молча стояли вокруг нелепо скрюченного Степаши.

– Кончился, – сказал хрипло кто-то. Рядом тихо застонал Кононенко, и Роберт рывком к нему повернулся. Врач отряда, белый как мел, руками и зубами перетягивал раненую ногу, однако кровь еще сочилась сквозь бурую тряпицу.

– Аптечку мне, там она, в яме, возле Сидора.

Тюля метнулся за аптечкой, мимолетно глянув на следопыта, который лежал, тщательно перебинтованный, в глубочайшем обмороке. Затем Тюля помог Кононенко перетянуть артерию.

– Хочется верить, что они ничем не обрабатывают наконечники, – слабо улыбнулся Кононенко и затих, стиснув зубы.

– Положеньице…

Роберт прошелся взад-вперед, теребя подбородок.

– Значит, так. Тюля – вызывай штаб и излагай, как дело было. Останешься тут вместе с раненым и… Кабаном.

– Это почему? – возмутился тот, по обыкновению, от волнения всхрюкнув – дар, который ему помогла обрести румынская осколочная граната где-то в районе Тирасполя, контузив и повредив что-то в голосовых связках.

– Суетишься много, – отрезал Роберт. – Эти двое, на осьминогах, вряд ли вернутся. Оставим Кабану боезапас, потом со штабом решим вопрос. Остальные – за мной, к хутору.

– А как мы без Сидора-то? – Васек с ненавистью оглядывал пузырящееся болото и, казалось, не ждал ответа.

– Уже рукой подать, хуторяне у кромки болот вырубку делали. Больше никого не зацепило?

Васек передернул плечами, почувствовав, как мокрая от пота и выступившей крови рубашка отрывается от царапины на спине, оставленной стрелой, пробившей вещмешок. Роберт пытливо на него посмотрел:

– Ранен? Чего молчишь, бугай чертов. Распустил я вас!

– В вэдэвэ нет больных и здоровых, есть живые и мертвые. Я еще жив, – отчеканил Васек.

Кацап сплюнул в болотное оконце, Роберт же скривился, словно бы у него во рту вдруг образовалось грамм тридцать лимонного сока.

– Показушники вы в вэдэвэ, все как на подбор, были и остались. Да и нет тут у нас никакого воздушного транспорта. Так что – в обоз!

– Ах вы, спецура долбаная!

Васек сел рядом с Кононенко и принялся ножом яростно счищать с могучей подошвы прыжковых ботинок комья глины. Роберт постоял над ним для острастки, пережевывая губами какие-то испанские ругательства, затем сказал спокойнее:

– Поговори мне еще, поговори, будешь тогда с воздушных шаров прыгать, а не в моем отряде геройствовать. Все, пошли. А вы – смотрите в оба.

* * *

Примерно в это же время противники штаба и тех, кто связал свою судьбу с базой, столкнулись с гораздо более страшной опасностью. Хотя и куда более приятной глазу.

Те существа на зверолюдей похожи не были.

Да и вообще сравнение с людьми могло прийти в голову разве что тому, кто видел их издалека. Скорее они напоминали эльфов из старинных легенд.

Но вот близко с ними знакомиться не стоило. После близких контактов с этими существами выжили далеко не все.

И что самое неприятное, псевдоэльфы как раз очень стремились к близкому знакомству с людьми и их поселением.

Пожалуй, у колонистов не нашлось бы ни оружия, ни возможности сопротивления этим существам, которые за какие-то считаные дни научились подражать человеческим голосам, выманивая людей и убивая их.

Но противников штаба выручило как раз то, что презирали «настоящие мужики» – воображение, фантазия и любовь к чтению фантастики. Недаром Георгий, собиравший свою команду, намеренно проигнорировал профессионалов по выживанию. Потому что не факт, что эти «выживалыцики» здесь смогли бы выжить. В конце концов, все их умения были заточены под дикие уголки совсем другой планеты… А вот не знающие жизни толкинутые ролевики каким-то образом исхитрились справиться и с этой напастью…

Подготовка к схватке двух человеческих поселений продолжалась.

Но до нее было еще очень и очень далеко…

Из записей Владимира Подольского

Таким образом, наша колония была поставлена перед фактом неотвратимости войны.

Когда зима оказалась позади, наши «заговорщики» – а именно трое «удельных князьков», Флинт, загадочный Робинзон и ваш покорный слуга, автор этих строк, были готовы потребовать от «золотой десятки» объяснений по ряду совершенно непонятных фактов, всплывших на памятном совете у Змеиных Языков.

Нас интересовало – действительно ли они, в отличие от всех остальных, поставленных перед фактом за три месяца до времени «Икс», имели полтора года на подготовку к отправке?

Являлось ли появление десяти первых «выползней» и фактический захват опорной базы актом их личного произвола, или же Древние создали им изначально благоприятные стартовые условия для того, чтобы негласно руководить колонией?

Кто такие эти Древние Хозяева, какова, в конце концов, цель всей операции по отправке на Плацдарм?

Имеют ли штабные с ними какую-либо связь?

И многое, многое другое.

Как своего рода единственный летописец колонии, я вправе развеять несколько странных и вредных легенд, циркулирующих среди колонистов с тех времен, и заявляю, что речь ни в коем случае не шла о попытке заговора против штаба. Да, простым колонистам придача гласности откровений Робинзона может спустя годы показаться чуть ли не преступлением, особенно ввиду войны. Власть штаба, державшаяся на весьма условном коллективном договоре, лишалась легитимности. Относительный порядок в колонии вытекал из красивой легенды о «добровольной дружине», в первые дни бардака утвердившей зачатки власти, которая признала пальму первенства за первыми десятью «выползнями», которым посчастливилось дойти до опорной базы. Судьба, слепой рок или пресловутая игра случая – вот кому отдали обыватели право вручить власть штабу. Вероятно, каждый втайне считал, что могло повезти ему, и он, окажись одним из первых, нашел бы в себе мужество стать одним из столпов государственности.

Рассказ Робинзона развенчал эту красивую сказку.

Но для упомянутых «заговорщиков», не понаслышке знавших, как созидались власть и порядок в колонии, власть продолжала оставаться гарантией выживания странного нашего общества, и не был так уж важен источник ее – туманная судьба или же прямой произвол Древних. Психологически все было сложнее: и Сергей, и Флинт, и Евгений – люди весьма решительные и властные, были возмущены тем, что «золотая десятка» даже их держала в неведении о скрытых пружинах происходящих процессов.