– Ты не обращай внимания, – посоветовал Василий. – Это у них реакция на стресс. Сразу начинается творческий процесс. О! Видишь! И у меня пошло-поехало:

Леся терпеливо ждала.

– Идея твоя правильная, – голосом старого большевика из кинофильма тридцатых годов постановил Филя. – И собрание большинством голосов ее поддерживает. Есть кто против? Или переходим к деталям?

– Пошли к деталям, – согласились все.

– Деталь первая: в кого они будут стрелять? Если в подушки с одеялами, я так не играю. Обман раскроется, и игра проиграна.

– Давай сразу все вопросы, – попросила Леся.

Она взяла салфетку и принялась на ней помечать: № 1 – тела, № 2 – …

– Номер два. Пиши. Деньги, – велел Ренат. – Он, как убьет, должен деньги забрать, убедиться, что все путем идет. Но с деньгами мы, кажется, сможем кое-что устроить.

Он выразительно глянул на коллег. Те закивали.

– А я вам тогда про тела скажу: я знаю, кто это будет, – торжественно провозгласила Леся.

– Надеюсь, не я, – кокетливо пискнул Филя, прячась за салфеткой. – Если только афганский ветеран не решит стрелять холостыми.

– Никто из нас. Это будут куклы из нашего театра! Помните, вы же были на спектакле? Я уложу кукол. А? Нормально? У меня уже Люба и Яник есть. С прошлого спектакля остались. Что-то я тогда поленилась грим смывать, первый раз в жизни. На завтра оставила. И вот – пригодилось. Только под себя куколку нарисую – и порядок.

– А кроф-ф-ф-фь? – капризно спросил Денис. – Не говоря уж о том, что режиссер тебе башку оторвет за порчу реквизита.

– С кровью как раз все просто. У нас знаешь какие кровавые спектакли ставятся. Это продумано до мелочей. У кукол повсюду под одеждой и под паричками прокладываются, если надо по ходу пьесы, такие мешочки с красной жидкостью. Стрельнешь – брызгает кровь. Очень убедительно.

– А если в лоб пульнуть? – дотошно уточнил Денис. – Изо лба ничего не брызнет. Что тогда?

– Уложу их, как сами обычно засыпаем: носами в подушки. Затылки – самая удобная мишень. Тела под одеялами, попал – не попал, не видно, а тут – хлоп! Одним махом…

– Ну, Леська, тебе и подфартило. Все прямо под тебя устраивается, – удивился Василий. – А вот что было бы, если бы ты не в театре работала?

– А что было бы, если бы я за Сашу замуж не вышла? «Бы» в реальной жизни не существует. Есть только то, что есть. И тем, что есть, надо пользоваться, чтобы спастись. Так что ты там про деньги говорил? – обратилась она к Ренату.

– Деньги у нас, между прочим, есть, – объявил он. – Миллион долларов, сотенными купюрами. Фальшивые. Лучше не вглядываться. А мельком если – в самый раз.

– Там вместо президентов – наши портреты, – похвастался Денис. – Как родные! Нам специально сделали для концертов: народ развлекать. Кидать должны были со сцены. С подсветкой. Красиво – жуть.

– Пусть эти бумажки в сумочке он и забирает. Нам и половины хватит для публики. А потом еще напечатают: у нас такие спонсоры – ого-го! – принялся мечтать Филя.

– Нет, – задумчиво произнесла Леся, – деньги – это хорошо, но как-то надо детали отшлифовать. Потому что есть еще пункты непродуманные. Смотрите: номер три. Они наверняка захотят избавиться от трупов. Чтоб их в квартире не было. Тогда никто и искать не станет, да? Уехали – и уехали. Продали – и продали. В общем, это для них самая важная задача после убийства. Но как только они дотронутся до нас, бедных, так сразу вся подстава раскроется. Надо ситуацию так организовать, чтоб дотронуться они ни в коем случае не успели бы. Теперь номер четыре. Деньги. Вот они берут сумку. Любой нормальный убивец, раз уж такое дело спланировал, захочет полюбоваться добычей. А глянут – и сразу все поймут. Никуда не полетят. Останутся. И опять все пойдет сначала…

Далее: номер пять. А если они вообще ни в какую Турцию и не собирались лететь? И мне мозги просто морочили? Хотя билеты есть… И у него есть билет, он его, кстати, с собой забрал. Так вот: я хочу, чтоб они именно улетели в Турцию. На том самом самолете, что и вы. Как-то надо так сделать, чтоб улетели. Чтоб были уверены, что уничтожили нас и что в Москве им оставаться опасно. Чтоб жили себе далеко-далеко и вспоминали наш домашний адрес в кошмарных снах.

– В общем, нужен надежный качественный сценарий, – подытожил Василий. – И постановка без репетиций и саунд-чеков. В моем утомленном мозгу кое-что проклевывается. Давайте мыслить конкретно и быстро. А то Леське в суд надо успеть. Да и у нас сегодня ночной концерт в клубе.

Один ум хорошо, а два лучше. Так гласит народная мудрость. И если следовать ее логике, то пять умов – это такая сила… Спектакль они удумали гениальный.

Для двух участников и минимального количества зрителей. А жаль, что мало кто увидит. Публике бы очень понравилось. Захватывающее должно получиться действие: не оторваться. И главное: слаженность, четкость, достоверность и любовь к деталям. И чтоб ничто не помешало. Ветер чтоб дул попутный, и колесо Фортуны чтоб повернулось, куда просят они, а не их противники.

Иногда человек проводит несколько дней в полном бездействии. Время идет, будто и нет его: ничего не происходит, ничего не изменяется, словно само небо забыло о тебе. Сегодня у Леси был такой день, когда решить полагалось все предстоящее. И, на ее счастье, как-то все складывалось.

Она успела в суд. Как раз приемные часы были во второй половине дня. Написала подробное заявление.

Отсидела в очереди.

Второй раз уже она в этом самом суде по одному и тому же делу. Развод. Тогда судья долго их с Валерой мурыжила, все давала испытательные сроки, подумать заставляла ради детей. Все равно развели их в итоге.

И прав был Ренат, когда говорил, что слишком много женщины на себя взяли. Бывают моменты, когда они не в состоянии посмотреть на ситуацию со стороны, эмоции перехлестывают, справиться с ними невозможно. Проходит время, становится понятно, каких дров наломала, но не вернешь. Ничего не вернешь. И сыновья растут, на все это глядя. И себя не научаются уважать: с детства за них решает женщина, которой это и природой-то не положено.

Много о чем успела передумать Леся, ожидая своей очереди.

Ей почему-то все вспоминался джинн из любимой с детства сказки об Аладдине и его волшебной лампе. Когда-то сказку эту читал ей папа. Тогда главное было придумать кучу желаний, которые мог бы исполнить выпущенный на свободу джинн.

Она все удивлялась глупости обладателя волшебной лампы: на месте Аладдина она бы в два счета распорядилась: во‑первых, чтоб ни она, ни ее близкие никогда и ни за что не умерли бы, во‑вторых, чтоб все богатства мира принадлежали ей и их ни под каким видом нельзя бы было отнять, в‑третьих, чтоб всегда все знать по школьной программе, запоминать за секунду все учебники целиком, решать любые задачки быстрее самой учительницы.