– С кем вы контактируете?

С кем он контактирует? С Аластером Дигби-Вейн-Трампингтоном, Анджелой Лайн, Марго Метроленд, Питером Пастмастером, Барбарой, с новобрачной из Грентли-Грин, мистером Тодхантером, с Поппет Грин – с Поппет, бывшей некогда его девушкой.

– Я знаю несколько опасных коммунистов, – сообщил Бэзил.

– Интересно, числятся ли они в наших списках. В ближайшее время мы это проверим. В настоящий момент мы вплотную коммунистами не занимаемся. По какой-то причине политики проявляют сдержанность в этом вопросе. Но наблюдение за ними мы ведем, попутно, конечно. За коммунистов я вам много не заплачу.

– Строго говоря, – с достоинством заметил Бэзил, – я пришел сюда, чтобы служить своей стране. Деньги же меня особенно не привлекают.

– Черта с два! Что же вас привлекает, в таком случае? Сюзи вам не светит. Я дрался, как черт, чтобы отбить ее у мужлана, который ведает пенсиями.

– Ну, отбивать – это потом. Что меня действительно в данный момент привлекает больше всего – так это военная форма.

– Господи Боже! Это еще почему?

– Моя мать грозится заставить меня командовать взводом.

Такое удивительное признание, казалось, было воспринято полковником с полным пониманием.

– Да, – сказал он. – Ношение военной формы, несомненно, дает много преимуществ. Однако вам придется, обращаясь ко мне, говорить «сэр», и если вы заведете шашни с сотрудницами, я вправе буду принять дисциплинарные меры. Другое дело, что для умного разведчика это наилучшая маскировка. Никто не заподозрит солдата в том, что его всерьез занимает война. Я могу это устроить.

– А на какой чин я могу рассчитывать?

– Второго лейтенанта в полку Кросса и Блэквелла.

– Кросса и Блэквелла?

– В войсках общего назначения.

– Послушайте, а что-нибудь получше вы для меня устроить не можете?

– За слежку за коммунистами – нет. Поймаете фашиста, и я, так и быть, подумаю о том, чтобы сделать из вас капитана морской пехоты.

Тут раздался телефонный звонок.

– Да. ПЗНВБ слушает. Да, бомба… Да, мы абсолютно в курсе… Генерал-капеллан? О, это… Ах, так только заместитель помощника, и вы считаете, что поправится… Тогда почему такой шум? Да, мы знаем все об этом члене группы. Он давно у нас в списках. Он сумасшедший. Сара, утка, Мария… су-ма… Да, вы правильно поняли. Нет, ко мне его не надо. Держите его под замком. Ну, найдется же в здании камера с мягкими стенами и, думаю, не одна.

Новость о покушении на генерал-капеллана дошла до отдела религии Министерства информации только к вечеру, когда сотрудники уже собирались по домам. Она ввергла их в приступ лихорадочной активности.

– Вам-то, ребята, это одно развлечение, – сетовал Амброуз, – а мне каково будет объяснить этот случай редактору «Безбожного воскресенья».

Леди Сил была потрясена.

– Бедняжка, – сказала она. – Я так понимаю, он полностью лишился бровей. Наверняка это русские.

Третий раз после возвращения в Лондон Бэзил попытался дозвониться до Анджелы Лайн. Послушав повторяющиеся гудки – пять, шесть, семь гудков, – он повесил трубку. Опять нет дома, подумал он. А хотелось бы показаться ей в форме.

Анджела считала звонки – пять, шесть, семь. Потом в квартире наступила тишина, в которой звучал лишь радиоголос, говоривший:

– …подлая попытка убийства потрясла весь цивилизованный мир. В ведомство генерал-капеллана продолжают поступить выражения сочувствия от глав церквей со всех четырех континентов…

Она переключилась на немецкое радио, где хриплый голос возмущался попыткой Черчилля вторично устроить потопление судна «Атения», подорвав военного иерарха.

Она нашла французскую волну – там какой-то литератор делился впечатлениями о своей поездке на линию Мажино. Анджела наполнила стакан, плеснув в него из стоявшей под боком бутылки. Ее недоверие к Франции в последнее время превратилось в манию, не дававшую ей спать по ночам и преследовавшую ее сны наяву – долгие томительные сны, порожденные барбитуратами, сны, лишенные всякой причудливости и фантастичности, сны совершенно правдоподобные и унылые, как и реальная жизнь, не сулившая ничего приятного. Теперь она часто говорила вслух сама с собой, остро ощущая свое одиночество, как одинокая старуха-нищенка, бредущая по улице с узлами, – вот она остановилась в дверях, присела на корточки, перебирает добытое за день барахло и что-то бормочет. Анджела не раз слышала бормотание таких старух вечерами в закоулках возле кинотеатров.

И она сказала себе громко, словно обращаясь к сидящему напротив на белой имперского стиля кушетке собеседнику: «Линия Мажино – линия Анджелы – обе линии уязвимы», – и засмеялась собственной шутке. Она все смеялась и смеялась до слез, пока не поняла, что уже не смеется, а плачет по-настоящему.

Потом она взяла себя в руки. Нет, так не годится. Лучше пойти в кино.

Питер Пастмастер этим вечером пригласил девушку на свидание. В синем мундире офицера конной гвардии и узких форменных брюках на каждый день он выглядел по-старомодному элегантным. Ужинали они в новом ресторане на Джермин-стрит.

Девушка его звалась леди Мэри Медоуз, вторая дочь лорда Гранчестера. В поисках невесты Питер ограничил поле деятельности, остановившись на трех кандидатурах – Молли Медоуз, дочери лорда Флинтшира, Саре и Бетти, дочери герцогини Стейлской. Так как жениться он собрался по причинам старомодно-династическим, то и избранницы его, по правилам старомодно-династических браков, должны были принадлежать к кругам вигской олигархии. Строго говоря, большой разницы между тремя претендентками он не видел и даже иногда обижал их, по рассеянности путая имена. Каждая из них не имела ни фунта лишнего веса, каждая обожала произведения мистера Эрнеста Хемингуэя, у каждой были собачки одинакового вида и сходных наклонностей. Каждая в свой черед обнаружила, что лучший способ привлечь Питера – это дать ему возможность беспрепятственно хвастать, рассказывая о былых своих беззакониях.

За ужином он всячески расписывал Молли время, когда Бэзил баллотировался в парламент, а он с Соней и Аластером хулиганили в его округе. Молли принужденно смеялась, слушая рассказ о том, как Соня запустила в мэра картофелиной.

– Некоторые газеты переврали факты, написав о том, что это была булочка.

– Как чудесно вы тогда проводили время! – мечтательно заметила леди Мэри.

– Это все в прошлом, с которым покончено, – строгим голосом объявил Питер.

– Неужели? А я все-таки надеюсь, что нет.

Питер взглянул на нее с внезапным интересом. Сара и Бетти отнеслись к этому рассказу, как если бы то была какая-нибудь байка о разбойниках с большой дороги – что-то бесконечно стародавнее, хотя и полное красочных подробностей.

После ужина они отправились в ближайший кинотеатр.