по отчету эксперта, умер он от болевого шока, а это означает, что убийца, возможно, так и не получил нужную ему информацию. И вот я спрашиваю себя: зачем Борису Фельдману пытать подмастерье своего отца, если он сам и похитил бриллианты из сейфа ювелира? Кроме того, Борис не похож на человека, который может хладнокровно вырывать ногти живому человеку – ну что хотите со мной делайте!

– Сейф открыли или вскрыли?

– В том-то и дело, что открыли – взломщики знали код, и сигнализация не сработала!

– Вот как… Что собираешься делать? Ты же не можешь держать его больше сорока восьми часов – надо либо добыть неопровержимые доказательства против Бориса, либо отпускать его!

– Есть еще одна возможность.

– Ну?

– Гараж, в котором пытали и убили Гуревича, находился в аренде. Опера сейчас отправились к владельцу – возможно, удастся выяснить, кому он его сдал?

– Вряд ли владелец спрашивал документы – люди вон квартиры сдают и паспорт не спрашивают!

– Тогда устроим им с Борисом очную ставку. Если гараж снимал не он, составим портрет и будем искать того, кто это сделал.

– Ты так уверена, что убийца ювелира и этого… Гуревича – один и тот же человек?

– Да, но я не уверена в том, что это – Борис Фельдман. В любом случае нам же нужен подозреваемый – так сказать, синица в руках? Но это не отменяет других версий!

– Помнится, у Фельдмана был еще брат?

– Его мы проверили в первую очередь. Иосиф Фельдман постоянно проживает в Израиле уже сорок лет, в последний раз приезжал в Россию два с половиной года назад. С братом контактировал регулярно, по телефону или по скайпу, и был, пожалуй, единственным, с кем жертва общалась хорошо.

– Да уж, воистину, чем дальше родственники, тем лучше отношения! – усмехнулся генерал-майор. – Ты правильно сделала, что задержала Фельдмана – у нас теперь есть, что предъявить начальству. А вы пока занимайтесь гаражом и его арендатором: надо выяснить, кто он и связан ли с Борисом. Ты не допускаешь, что младший Фельдман мог действовать не один?

– Допускаю, он мог кого-то нанять для убийства отца, но почему же он тогда алиби-то себе не обеспечил? Знал же, что понадобится! Борис не производит впечатления глупого человека, и, полагаю, уж он-то бы об этом позаботился!

– М-да, в этом есть смысл.

– И, опять же, если бриллианты у него, и он же – единственный наследник Зиновия, зачем пытать подмастерье? – добавила Алла. – Нет, тут что-то другое, только я пока не могу понять, что да как.

– А если именно подмастерье, по наводке Бориса, грабанул ювелира и прикарманил бриллианты?

– В это верится с трудом, тем более что у парня алиби!

– Ты говорила, его алиби – показания второго паренька, утверждающего, что они находились вместе, но…

– Понимаю, о чем вы, но убиенный Гуревич неоднократно выходил на улицу покурить, так как Фельдман терпеть не мог запаха табака в мастерской, и его засняли камеры наблюдения на соседнем торговом центре!

– Ладно, посмотрим, что получится с хозяином гаража, а я еще о другом хотел с тобой поговорить. Послушай, Аллочка, что там творит твоя юная протеже, скажи на милость?

– А в чем дело, Андрон Петрович?

– Медведица твоя задержала дочку прокурора города!

– Да ну?

– Типа, ты не в курсе?

– Я знаю, что Лера подозревает Рогова.

– В убийстве этой… Уткиной?

– Не столько в убийстве, сколько в том, что он является отцом ее ребенка. Однако она понимает, что, хотя это и могло послужить поводом для преступления, но еще не означает, что Рогов и в самом деле убийца.

– Ну, хорошо уже то, что она понимает! Прокурор – это тебе не какой-то там ювелир… У Фельдмана, конечно, тоже есть заступники, но совсем не того уровня, как у Рогова – я думаю, это ясно? Если где-то пережать, можно такой геморрой себе нажить… Ты приглядывай за ней, Аллочка, а то наша молодуха может и дров наломать – право слово, Медведица она и есть Медведица!

* * *

Цветы были красивые, желтые хризантемы вперемежку с синими ирисами – очень эффектное сочетание. Проблема в том, что Лера терпеть не могла срезанные растения, они казались ей мертвыми. Да почему, собственно, казались – они и были убиты в тот самый момент, как их стеблей коснулся садовый нож. Она слишком много трупов видела на работе, чтобы радоваться тому, что они будут стоять в вазе на ее столе! Тем не менее, Алекс ведь не хотел ничего плохого – напротив, надеялся сделать ей приятное, поэтому Лера нацепила на лицо самую что ни на есть довольную улыбку и сделала вид, будто счастлива. Она не пыталась притворяться, чтобы понравиться поклоннику, просто еще не решила, стоит ли быть с ним до конца откровенной. Подпуская кого-то слишком близко, ты даешь ему в руки козыри, которые он впоследствии может использовать против тебя же! Не то чтобы Лера не верила в глубокую привязанность Алекса, но она все еще пыталась понять, что сама испытывает по отношению к нему. Ей с ним легко и спокойно, иногда даже интересно, особенно когда он травит байки про клиентов или заграничные поездки, но влюблена ли она? Сколько себя помнила, Лера ни разу не испытывала этого состояния – ну, если, конечно, исключить те несколько месяцев в средней школе, когда она думала, что без ума от одноклассника, Пашки Рыбникова. Он не обращал на нее внимания, считая слишком высокой и нескладной, предпочел ей Люську Ерохину, маленькую, но с пышными формами и веселым нравом. Лера повсюду ходила за Пашкой, пытаясь поймать его взгляд или, если очень сильно повезет, улыбку. Она заставила себя полюбить футбол, ведь предмет ее обожания был звездой школьной футбольной команды, предпринимала титанические усилия, чтобы все время оказываться в тех же местах и на тех же тусовках, что и Пашка – все тщетно: он просто-напросто не замечал ее, а если и видел, то не принимал всерьез и, самое ужасное, посмеивался над своей обожательницей. Промучившись полгода, Лера пришла к выводу, что Пашка не стоит ее страданий, удалила все его фотографии со своей странички в интернете и принялась за учебу с удвоенным рвением (за время своей «влюбленности» она запустила математику и физику, поэтому ей грозила годовая «тройка»). Самое смешное, что, стоило ей перестать бегать за Рыбниковым, как он вдруг осознал, что Лера – белокурое, длинноногое и весьма привлекательное существо противоположного пола! Однако было поздно, и, вернувшись в школу после новогодних праздников, Лера с удовлетворением