Уткина Рогову-то рога наставляла… надо же, каламбурчик вышел, ха-ха! Но я решил, что женке об этом знать не надо: она заплатила только за то, чтобы я подтвердил отношения между ее мужем и девчонкой – и все.

– А с кем она…

– С молодым парнишкой, чуть постарше ее.

– Что о нем знаешь?

– Не выяснял, говорю же – за это мне не платили, а я, знаешь ли, благотворительностью не занимаюсь!

– Жаль…

– Слушай, у меня, кажись, фотка их сохранилась… Надо?

– Спрашиваешь!

– Я тебе на сотовый скину, диктуй номер.

Получив снимок, Виктор вывел его на экран телефона. Лицо молодого человека не показалось ему знакомым: кажется, общаясь с однокурсниками Катерины, он такого не встречал.

– Ну, спасибо тебе, – проговорил опер, засовывая телефон за пазуху и в последний раз окидывая унылую обстановку «кабинета» сыщика. – Ты нам очень помог!

– Надеюсь, мне это зачтется, если наши интересы когда-нибудь пересекутся?

– Надейся, Капитанов, надейся.

– Слушай, а ты как нашел-то меня? – напоследок спросил частный сыщик. – Я вроде ваших не «срисовал»!

– В мире высоких технологий живем, – ухмыльнулся Логинов. – От них ничто не скроется!

* * *

Как и большинство людей, за исключением, пожалуй, работников здравоохранения, Лера не любила бывать в больницах. Врачи, медсестры и другой персонал ходят туда на работу, для них больные люди – ежедневная рутина, тогда как для всех остальных – необходимость столкнуться с человеческой болью, а зачастую и горем, если медики оказываются бессильны. Проходя мимо низенького одноэтажного здания, Лера невольно поежилась: несмотря на отсутствие какой-либо таблички, скопление катафалков у подъезда говорило само за себя. Лера знала, что в ее обязанности не входит посещение Роговой-старшей, попавшей в кардиологию с сердечным приступом, ведь та не считалась фигурантом дела и выступала потерпевшей. Все вопросы с ней были решены, и вряд ли Рогова могла сообщить что-то новое и полезное для расследования, однако Лера отчего-то чувствовала себя виноватой перед ней.

Рогова сильно удивилась, увидев на пороге молодого следователя. Она лежала у окошка, а еще в палате находились две женщины средних лет. Они вели тихую беседу и прервались, заметив посетительницу.

– Что-то случилось? – испуганно округлив глаза, спросила Рогова. – Мой сын…

– Нет-нет, не волнуйтесь! – поспешила успокоить ее Лера, приближаясь и выкладывая на тумбочку рядом с койкой пациентки несколько купленных по дороге яблок, большой розовый грейпфрут и три банана.

– Все мытое и готовое к употреблению, – предупредила она.

– Спасибо, – пробормотала пожилая женщина, видимо, все еще теряясь в догадках относительно визита следователя. Лера заметила, что она выглядит уставшей и какой-то «сдувшейся», словно воздушный шарик, из которого выпустили весь воздух.

При их первой встрече Рогова казалось хоть и немолодой, но полной жизни и пышущей здоровьем – куда все это подевалось? Неужели на нее так повлияла гибель Уткиной? Но они же почти не общались, потому что девушка находилась в квартире лишь в отсутствие старушки!

Лера оглянулась в поисках стула и, заметив несколько у единственного в палате стола, подтащила один к койке Роговой и уселась на него.

– Как вы себя чувствуете, Инна Георгиевна? – поинтересовалась она. – Я говорила с вашим лечащим врачом, и он заверил меня, что инфаркта у вас нет.

– Слава богу, – кивнула больная. – Было предынфарктное состояние, но самого худшего удалось избежать… Простите, вы пришли по делу?

– Нет, я пришла навестить вас.

– У вас же, наверное, много дел!

– У меня есть обеденный перерыв, – улыбнулась Лера, – и я могу использовать его по своему усмотрению! Надеюсь, вы оказались здесь не по моей вине?

– Так вот в чем дело! Господи, Лерочка, да при чем тут вы, не понимаю? Дело в Леопольде…

– Что, так и не нашелся?

– Да какое там… Чего я только не делала: соседей опросила, к дворникам приставала – но они же, бедолаги, по-русски едва лопочут, да и куда им мейн-куна от обычного дворового кота отличить-то?!

Лера усмехнулась про себя: она по опыту знала, что среди дворников-гастарбайтеров встречаются вполне образованные личности, которые не только отличают одного кота от другого, но и цитируют наизусть Навои[7], однако она не собиралась разубеждать Рогову.

– А по интернету искать не пробовали? – задала она вопрос.

– Деточка, я же совершенно не умею им пользоваться! – развела руками больная. – Знаю только, как выходить на сайт Леопольда, где я переписываюсь с членами клуба…

– Какого клуба?

– Кошачьего, в котором состоят владельцы мейн-кунов. Мы обмениваемся информацией, ищем пару для своих питомцев – короче, кружок по интересам.

– А ваши внуки? – не сдавалась Лера. – Почему они вам не помогут?

– Ну, они заняты учебой, им не до меня… Послушайте, я ведь понимаю, что в сравнении с убийством человека пропажа кота кажется событием незначительным, но для меня Леопольд – лучший друг, понимаете? Вы, думаете, почему я так часто разъезжаю по домам отдыха? У меня есть сын, и он меня любит, и внуки тоже… Вот насчет невестки я, конечно, сомневаюсь! Только проблема в том, что у всех у них своя жизнь, и я постаралась сделать так, чтобы тоже иметь собственную. Я часто отсутствую, и ни у кого из членов моей семьи не возникает чувства вины по поводу того, что они почти не заходят и даже звонят редко, ведь я вроде бы занята, «пристроена», так сказать!

Лера слушала пожилую женщину и ругала себя за то, что сразу не поняла, как чувствует себя с виду благополучная, отлично «упакованная» вдова знаменитого режиссера. Если уж совсем откровенно, она вообще не приняла ее в расчет, ведь с самого начала стало очевидно, что Рогова-старшая не имеет отношения к преступлению. Ей даже в голову не пришло, что точно так же обстоят дела с ее собственными родственниками! Конечно, Лера – не представитель собеса или какой-то другой социальной службы, да и материальная помощь тут явно не требуется, но зато необходимо живое человеческое участие тех, от кого Рогова вправе его ожидать!

– Когда я была замужем за покойным Гаврюшей, – мечтательно продолжала та, – мы жили очень интересной жизнью! Постоянно куда-то ездили, дом был полон гостей, велись беседы о литературе, кинематографе, международной обстановке… После его смерти все изменилось, как будто оборвались ниточки, связывающие меня с окружающим миром: ни посетителей, ни событий, вот и приходится самой искать себе занятия. Пока внуки были маленькими, я возилась с ними, водила гулять, учила жизни, но потом необходимость в моей помощи отпала: ее заменили кружки, секции и репетиторы – где уж тут найти время для общения со старой бабкой! Сейчас я так же далека от внуков, как Земля от Марса…