Наварро, который соглашался с Трампом в том, что торговый дефицит очень важен, был в ярости. Ему так и не удалось получить поддержки за первые два месяца президентства Трампа. «Совершенно нет возможности своевременно подать на рассмотрение какое-либо предложение по мерам в области торговли», — написал он.

Наварро спустил собак на Роба Портера, главу секретариата: «Любая предлагаемая мера в области торговли, которая проходит через секретариат, выхолащивается, тормозится или вообще пускается под откос».

Кон «пользуется очень большим влиянием в Западном крыле, а два его главных помощника по торговле… являются опытными политтехнологами, задавшимися целью сорвать экономическую политику Трампа.

Пресса умалчивает о том, что министр финансов Мнучин — составная часть команды Кона “с Уолл-стрит”, которая блокирует или задерживает все предлагаемые меры в области торговли».

В число борцов с «противодействием Кона» Наварро включил Бэннона, Стивена Миллера, министра торговли Уилбура Росса и себя.

«Господин президент, известно ли вам, что под давлением клики Кона меня в первый же день разжаловали из помощников в заместители, не предоставили мне никакого персонала, почти три недели не выделяли постоянного рабочего места и лишили прямого доступа в Овальный кабинет?»

Используя аналогию, которую Трамп наверняка понимал, Наварро писал: «С точки зрения гольфа мне дали только две клюшки, айрон 5 и паттер, и приказали сыграть в пар в торговле — невыполнимая задача». Он предлагал наделить его и Национальный совет по торговле более широкими правами, предоставить персонал и прямой доступ к президенту.

Наварро отдал докладную записку Портеру, чтобы тот передал ее Трампу и Прибусу. Портер пытался сыграть роль честного посредника, однако он изучал экономику в Оксфорде и не сомневался в том, что взгляды Наварро были устаревшими и неприемлемыми. С точки зрения Портера, в вопросе торгового дефицита Наварро, как и сам президент, был членом Общества сторонников теории плоской Земли.

Портер и Кон образовали союз. Глава секретариата однозначно стал членом «команды с Уолл-стрит».

В то же время Портер ясно понимал, что Наварро проповедует президентскую идею торговли. Если передать его докладную записку, она может обострить борьбу вокруг торговой политики и вылиться в крупное столкновение.

Портер показал докладную записку Прибусу.

«Это ужасная идея, — сказал Портер. — Я не буду отдавать записку. Я оставлю ее у себя и положу в одну из своих папок. Она не должна попасть никуда».

Прибус не мог не согласиться.

Портер вновь заговорил с Прибусом о торговле. «Надо что-то делать с этим, — сказал он. — Это абсолютный дурдом» — клика Кон — Мнучин против клики Наварро — Росс. «Это просто всеобщая свалка, потасовка, в которой каждый сам за себя».

«Что же, — спросил Прибус, — по-твоему, нам нужно делать?»

«Кто-то должен координировать торговлю».

«Ну и кто же это должен быть?» — поинтересовался Прибус.

«В нормальной администрации это должны быть Национальный экономический совет и Гэри Кон», — ответил Портер. Их задача — собирать все точки зрения, данные, объединять их при возможности и представлять президенту несколько вариантов, получать решение и разрабатывать план реализации.

Прибус знал теорию.

«Гэри Кон не может делать этого, — сказал Портер, — потому что он открытый глобалист. Питер Наварро и Уилбур Росс ни за что не позволят ему быть координатором чего-либо». К тому же «он и сам не хочет заниматься этим».

«Хорошо, — сказал Прибус, перенимая привычку Трампа выбирать того, кто стоит ближе всего, — почему бы тебе не взяться за это?»

Вот так Портер, 39-летний глава секретариата, не имеющий опыта работы в органах исполнительной власти, стал координатором торговой политики и взял на себя заботу об одном из столпов президентства Трампа.

Каждый вторник в 9:30 Портер занимал место председателя совещания по торговле в Комнате Рузвельта. Он приглашал все заинтересованные стороны. Прибус дал свое благословение, но объявлять ни о чем не стал. Все будто бы произошло само собой. Вскоре на совещаниях стали появляться с полдесятка министров и даже более высокопоставленные чиновники.

Позднее о вторничных совещаниях узнал и Трамп, с которым Портер слишком уж часто стал заводить разговоры о торговле. У Портера установились довольно близкие отношения с президентом, и он проводил с ним довольно много времени, создавая впечатление, что место председателя совещания по торговле досталось ему от Трампа.

Тем временем Роберт Лайтхайзер, юрист из Вашингтона и бывший заместитель торгового представителя в администрации Рейгана, был утвержден 11 мая на место торгового представителя США. Он был тем человеком, которому по рангу полагалось отвечать за торговые вопросы.

Лайтхайзер и Наварро принесли 17 июля в Овальный кабинет большой плакат с яркими разноцветными квадратиками и стрелками с заголовком: «План-график реализации торговой политики». Это было видение протекционистской торговой политики Трампа с 15 предполагаемыми датами начала переговоров и реализации мер в отношении соглашений KORUS и NAFTA, а также начала расследований в сфере торговли алюминием, сталью и автомобильными деталями. План-график предлагал ввести тарифы на сталь меньше чем через два месяца, после празднования Дня труда.

Наварро и Лайтхайзер начали презентацию. Трамп, по всем признакам, был очень заинтересован.

Портер пришел на презентацию через несколько минут после ее начала и очень скоро стал энергично возражать, указывая Лайтхайзеру и Наварро на грубое нарушение порядка. С 22 марта, когда он представил правила в меморандуме на трех страницах, Прибус требовал официального оформления документов для совещаний с участием президента. В меморандуме жирным шрифтом было написано: «Решения не являются окончательными и, следовательно, не подлежат исполнению до тех пор, пока глава секретариата не подошьет в дело проверенную резолюцию, подписанную президентом». Зная, как работает аппарат Белого дома при Трампе, Портер также выделил в меморандуме жирным следующие слова: «Решения, принятые без подготовки, являются исключительно предварительными».

Портер заявил, что некоторые действия на плакате требуют утверждения в конгрессе. «У вас нет полномочий», — сказал он президенту.

Никто не обсуждал эти аргументы. «Питер и Боб представляют лишь одну точку зрения, — сказал Портер. — Необходимо узнать точку зрения министерства торговли [Уилбура Росса]. Необходимо узнать точку зрения министерства финансов [Мнучина]. Необходимо узнать точку зрения Национального экономического совета [Кона]. Мы должны все тщательно проверять и соблюдать порядок».

На этот раз, но всего лишь однократно, процесс рассмотрения вопросов торговли удалось привести в соответствие с установленным порядком. Обсуждение прекратилось.

К весне Бэннон пришел к выводу, что царящий в Белом доме беспорядок мешает всем и ему в том числе. «Ты здесь главный, — сказал он Прибусу. — Теперь я буду действовать через тебя. Хватит делать что захочется». Бардак в Белом доме, где глава аппарата не чувствовал себя главным, был чересчур даже для такого закоренелого нарушителя порядка и игрока-одиночки, как Стив Бэннон.