- Не ходите, Тристан! - выкрикнула она, раскаиваясь, что так бездумно его дразнила, вынуждая теперь отправиться геройствовать. - Вы один, а их там так много! Магия пресвятая, это опасно! Не ходите! Беру все свои слова обратно!

- Тогда мы погибнем все, - заметил он резонно, усмехаясь. - Вы ведь цепляетесь  за свою жизнь, Софи, не так ли?

- Тристан! Ради всего святого! Дом защищен знаками Патрика, вы же знаете! Это… это чудовище вас не найдет!

- То есть, вы предлагаете мне прятаться?

- Тристан, иногда лучше спрятаться!

- Нет. Нужно всегда драться!

Тьма шептала имя Тристана, тьма обшаривала когтистыми лапами стены дома, слепо тыкалась в окна, в двери, пугая посетителей и хозяев.

- Выходи, - любовно шептала тьма. - Я слышу тебя! Я тебя чувствую, Тристан Пилигрим, младший Зимородок! Я слышу, как бьется твое золотое сердце! Живое золотое сердце! Уникальное, неповторимое! Оно одно такое во всем мире. Отдай…отдай его мне! Ты умрешь  легко и безболезненно.

Тристан, глянул в окно, за стеклом которого скреблись черные призрачные руки, и рассмеялся, недобро блеснув алыми глазами.

- Демон Натаниэль, - произнес он почти ласково, всматриваясь в мелькание страшных  лиц за окном,  - старый знакомец! Ты ли мне предлагаешь сдаться?

Тьма забеспокоилась, заметалась, словно привидение под старым, истлевшим саваном, шумно принюхиваясь, и всматриваясь слепыми глазами в магию.

- Где ты? - стонал демон. - Где ты? Я не вижу тебя… не вижу… выходи, белый странник! Не то я вытащу из дома кого-нибудь другого и полакомлюсь им… девчонка. Тут есть девчонка, и от нее пахнет тобой!

- Да? - протянул Тристан весело, спеша по длинному коридору к лестнице, угрожающе сжимая свое оружие. - Что ты говоришь! Не может быть такого.

- И жен-щи-на, - с видимым усилием шептал демон. В тишине скрежет его когтей о стену дома был просто оглушительным,  свет, пронзающий его черное призрачное тело и саван, был мертвый, выбеливающий все до мелового цвета старых костей. - От женщины тоже пахнет тобой… то-бой…

- Ты всегда был трусливым мерзавцем и шантажистом, Натаниэль, - ответил Тристан. Его голос стал грубым, захрипел, зарычал, и по последним ступенькам, тяжело ступая, спускался уже медведь, белый, огромный и мощный. - Но со мной эти шутки не пройдут!

Последние слова едва можно было разобрать; медведь взревел и вывалился из дома, его красная пасть сомкнулась на черном саване демона, рванула, выдирая кусок из призрачной плоти, а когти прочертили сочащиеся черной кровью борозды.

- Тристан! - выкрикнула Софи. Она, в новом платье, в шляпке с вуалью, в красивых лаковых туфельках сбежала вслед за Тристаном в надежде его остановить, задержать, но не успела поймать и кончик медвежьей шерсти.

Зато выскочить вслед за инквизитором в странный мертвенный свет за дверью успела. И вскрикнула, отпрянув и прижавшись к дверям, потому что перед глазам ее совершенно точно дрались два демона, черный и белый.

- Нечестно, нечестно! - кричали тонкие мертвые голоса, когда белый медведь перегрызал черную демоническую плоть. - Ты давно не демон! В тебе не должно быть демонической силы!

- А ты попробуй, отними, трус! - проревел медведь, оскалив страшные клыки. - Что, если б ты знал об этом, то не посмел бы выкрикивать свои угрозы?

Демон и медведь сцепились, сплелись в клубок. Белая шерсть мгновенно покрылась неряшливыми черными и алыми, расцветающими, как маки, пятнами.

- Тристан! - в ужасе закричала Софи, глядя, как летят клочья белой шерсти и алая живая кровь из-под клыков и когтей черной непроглядной мглы. На миг ей показалось, что обезумевший в пылу схватки от запаха крови Тристан  нарочно лезет на рожон, не щадя себя. Смеется страшным демоническим голосом и издевается над противником, раззадоривая его, чтоб тот яростнее трепал и рвал белую медвежью шерсть.

«Это я! - в отчаянии подумала Софи. - Я послала его на верную смерть, я издевалась и дразнила его, причиняя ему боль, и теперь он нарочно дразнит демона, чтобы тот убил его!»

- Не делайте этого, Тристан! - выкрикнула Софи, но Тристан будто бы не слышал ее.

Тогда она схватила свою волшебную палочку, висящую на цепочке на ее поясе, дрожащей рукой навела ее на дерущихся, но те были так плотно сплетены, что Софи не осмелилась ничего сделать, чтобы не задеть Тристана.

- Ради всего святого! - вскрикнула она, всей душой желая, чтоб дуэлянты разомкнули смертельные объятья хоть на миг, и небо услышало ее.

Черный монстр мотнул головой, и туша медведя отлетела прочь, покатилась по жухлой траве, словно это был не огромный и мощный зверь, а крохотный щенок.

Медведь тотчас же обернулся в Тристана, инквизитор весьма ловко поднялся, облизнув  окровавленные губы и улыбнувшись самой жуткой из своих улыбок. У него была серьезно повреждена нога, Софи увидела разодранные на его бедре брюки и кровь, масляно поблескивающую на ткани. Но Тристан словно не замечал этого.

Он расхохотался, безумно и жутко, словно радуясь боли, глаза его вспыхнули еще ярче и еще кровожаднее, и Софи увидела, как стенающая, кружащаяся мгла отшатнулась  в страхе.

«Он не уймется, даже если это чудовище вырвет ему сердце когтями! - в ужасе подумала Софи. - Он не уймется!»

Тристан, прихрамывая, припадая на раненную ногу, пригибаясь низко, почти к самой земле, уже  снова шел к противнику. Достаточно быстро, не сворачивая, не ускоряя шага, но и не замедляя его.

Его рука с мечом была опущена и чуть отведена в сторону, черное лезвие касалось сухой травы, и черные ленты тьмы, налетая на него, распускались надвое, как самая тонкая и невесомая ткань.

- Иди сюда, плевок ада, - рыкнул он, скаля зубы, как хищное животное. - Что ж ты пятишься? Мой меч так хочет попробовать на вкус твою кровь. Она холодна в твоем сердце?

Но тьма не спешила  нападать; и ее промедления Софи было достаточно.

Она с воплем выпрыгнула перед Тристаном, закрывая его собой,  и выбросила вперед руку с зажатой в ней волшебной палочкой, не соображая , что делает. С кончика ее сорвался яркий свет и, словно капля молока, разбил чернильную черноту, разорвал ее на тонкие нити, на клочки, на ленты.

Магический удар был такой силы, что Тристан припал на колено, не удержавшись на ногах, и воткнул в землю свой меч, цепляясь за него, а Софи показалось, что брызнувший в разные стороны свет прошил и сжег ее, как солнечный протуберанец.

- Прочь! - выкрикнула Софи, встряхнув еще раз палочкой, посылая еще одну ослепительную вспышку в оскаленное мертвое лицо демона.

Демон завыл, заскрипел, заговорил сотнями голосов.  Он не погиб - только распался на тысячи мелких черных головешек, тлеющих мелкими угольками. Но этого было достаточно, чтобы опасность отступила и развеялась страшная мгла.