- Нет, - беспечно ответил Эдвард. - Нет. У меня нет возражений. Пусть ваша дочь выступит в роли Швеи. При вас; это даже лучше. Сами убедитесь в преступности вашей дамы, надеюсь, благоразумно поможете нам совершить справедливый суд.

Тристан обернулся к Софи, пожал ее тонкие пальцы.

- Ну, - испытующе глядя в ее испуганное лицо, произнес он, - вы готовы, Софи? Вы точно этого хотите? Если нет, - он кивнул на банку, - если вы откажетесь, то и наказания не последует. Я не позволю.

Но Софи упрямо тряхнула головой.

- Отказаться о самой себя? - сказала она. Ее взгляд был напуганным и отчаянным. - Нет. Мы уже говорили об этом, Тристан. И вы сказали мне - вы ни о чем не жалеете, и ни за что не хотели бы забыть что-то в своей жизни. Я хочу вспомнить. Хочу узнать, что у меня отняли. Даже если потом вы собственноручно высечете меня на площади!

****

- Ого-го! - воскликнула Китти, сквозь свой монокль рассматривая банку, полную тонких, как комариные крылышки, лепестков. - Как много! Но это не все, - она строго глянула на инквизитора Эдварда. - Вы, часом, не потеряли чего?

- Нет, юная леди, - почтительно ответил Эдвард. - Посмотрите внимательно - банка опечатана. Я не открывал ее, а значит, и потерять ничего не мог.

- Точно там не хватает? - осведомился Тристан.

- Да, - ответила Китти, подцепив свой иглой первый лепесток. - Когда их подносишь к мадам Софи, в ее душе вспыхивает то место, откуда они были вырвали. А те места, части которых отсутствуют, темны, как пустые окна. Я не ошибаюсь, господин отец. Вы можете мне доверять в этом вопросе; я ведь профессиональная Швея!

- Однако, - Эдвард так же ловко, как и банку с лепестками, достал из-за пазухи небольшой жезл, и направил его на Софи, - небольшая предосторожность не помешает. Инквизитор Тристан, вы не воспользуетесь вашим жезлом? Повторюсь - девушка может быть очень опасна.

Тристан насмешливо фыркнул.

- Я привык тыкать оружием, лишь когда на меня набрасываются, - ответил он. - А жезлом я не пользовался черт знает сколько времени. Вы уверены, что он понадобится?

- Как пожелаете, - елейно ответил Эдвард, игнорируя вопросы Тристана. - Мисс Китти, приступайте. А я буду задавать вопросы.  Итак, Софи - какое милое имя! - кто изымал у вас кусочки души?

Китти, сопя от напряжения, орудовала иглой, и Софи, вздрагивая, прикрыла глаза, погружаясь в возвращающиеся воспоминания.

- Он называл себя, - медленно и тихо произнесла она, - Красным инквизитором.

Страх и отчаяние навалились на нее вместе с вернувшимися воспоминаниями. Софи заплакала и закричала, потому что перед ее внутренним взором встали серые стены каменного мешка, подземелья, в котором ее приковали. Она металась и вопила, стараясь вывернуться, освободиться, но только ранила путами запястья.

Сверху гремели цепи и отпираемый замок, по ступеням медленно спускался ее палач в длинном алом плаще, в маске, скрывающей лицо. Софи молила не калечить ее, но рука в грубой алой перчатке хватала ее за подбородок, сжимала до боли лицо, и вливала в раскрытые губы горький отвар, от которого разрывало болью грудь, и Софи вопила, извиваясь.

- За что?! За что?! - твердила она.

- Ты грязное ведьмино отродье! - гневно выплевывал ее палач свое обвинение. - Грязная воровка!

- Что, что я украла!? - кричала Софи в отчаяние. - У меня ничего нет, обыщите меня!

- Ты крадешь больше, чем вещи и дороже, чем драгоценности, - в ярости выдыхает ее палач и с размаху бьет ее в лицо. - Как я хотел бы, чтобы ты умерла! Нет - чтобы ты вовсе не рождалась!

- Так убейте меня, - рыдала Софи, бессильно повиснув на своих кандалах.

- Ты не заставишь меня испачкать руки в твоей поганой крови! Ты не заставишь меня совершить этот грех!

Палач пинает ее, роняя на холодные камни, и сознание покидает Софи.

- О небеса, - всхлипнула Китти. - Какая жесткость!

Тристан разглядывает эти видения молча, щуря алые глаза.

- Нет такого титула - Красный инквизитор, - заметил он. - И инквизиторы не прячут лиц. Ведь они не делают ничего дурного. Это однозначно мошенник и самозванец. И то, что он совершает - зло, притом при помощи черной магии. Господа инквизиторы, вам не кажется, что вы прежде всего должны разыскать Красного, а потом уже заниматься мисс Софи?

- Я бы вызвала самого Вельзевула, - горячо выкрикнула Китти, - если б меня вот так мучили!

- Мучения, - отрезал Эдвард недобро, - не оправдывают ее действий!

- Да? Разве? - спросил Тристан недобро. - С каких это пор жертве запрещено сопротивляться мучителю? В моем Ордене подобные обстоятельства считались смягчающими вину.

- Ваш Орден, - огрызнулся Эдвард, - давно распался, Тристан Пилигрим. Вы давно не первый, вы Единственный.  А наши правила жестче.

- Правила не ваши, - рыкнул на него Тристан, - и выдуманы не людьми, а магией, чтобы сохранить равновесие, щенок! Ты еще поучи меня, как должен вести себя инвизитор!

- Еще одно оскорбление, - мгновенно заводясь, произнес Эдвард, направляя жезл на Тристана, - и я закрою вам рот насильно!

- А ты попробуй, - шепнул Тристан, в один шаг оказавшись рядом с зарвавшимся инквизитором и с ненавистью сверля его взглядом. - Попробуй, мальчишка! Когда ты взял меч, три года назад? Или десять? Твои заслуги и твой опыт так велики, что сопоставимы с моими? Ты правда думаешь, что тебе удастся меня угомонить? Еще попугай меня, щенок!

- Господин отец, - подала голос Китти, - прекратите собачиться! Я пришиваю второй лепесток! Господин инквизитор Щенок, - она повернула к рассвирепевшему Эдварду совершенно серьезное лицо без намека на усмешку, - задавайте ваши вопросы мадам Софи!

- Меня зовут инквизитор Эдвард! - прорычал тот яростно, бесясь, что не может отвесить нахальной девчонке подзатыльник.

- Ой, - Китти прикрыла рот ладошкой. - Поршу простит меня, я не хотела…

- Молчите лучше, юная леди! - рявкнул Эдвард. - Иначе я доложу королю о том, что вы непочтительны!

- Я сама ему об этом расскажу, - мстительно ответила Китти. - И скорее, чем вы!

- Итак, вопрос второй, - переведя дух, произнес Эдвард, стараясь взять себя в руки. - В каком преступлении обвинял вас этот Красный инквизитор?

- Я не знаю, - шептала Софи. Из-под ее закрытых век текли слезы, чертя блестящие дорожки на щеках. - Он всегда являлся в этот каменный мешок, в это подземелье… раз за разом приходил, обвинял меня в порочности и воровстве, кричал, говорил, что я снова совершила грех и должна быть наказана…

- Да хватит этих соплей! - вскричал Эдвард. - Вшей уже ей нужные воспоминания! Должен быть ответ на вопрос, за что ее наказывали!

Этот выкрик показался Тристану подозрительным и странным, но он не успел становить руку Китти, вшивающий на место последний лепесток из банки.