– И еще, – как ни в чем не бывало продолжала девица, – в тканях перышка обнаружена остаточная радиоактивность – очень небольшая, но все же есть. По нашим сведениям, такие птицы гнездятся в очень удаленном месте, к востоку от Воркуты, в предгорьях хребта Оченыр.

– Откуда же там радиоактивность? – удивилась Ленская.

– Все оттуда же, – вздохнула девица. – От захороненных в том месте радиоактивных отходов. Мы-то отметили такое явление довольно давно, на все свои запросы получали отказ – сами понимаете, раньше в таком деле соблюдалась строжайшая секретность. Очевидно, захоронили отходы тайно, нарушая все инструкции и постановления, и тогда, при Союзе, строго соблюдали эту секретность. А уж потом, после перестройки, удалось выяснить точно. Обследовали геологи это место и решили пока захоронения не трогать – как бы хуже не сделать. Подземные воды там залегают глубоко, землетрясений не бывает – может, и обойдется… Фон небольшой, а зверье приспособилось.

Ленская внимательно пригляделась к девице и поняла, что она вовсе не так молода, как ей показалось вначале. Просто держится хорошо – спина прямая, движения быстрые, уверенные, глаза блестят, опять же каблуки высокие… Если она, майор Ленская, отважится встать на такие каблуки, то и двух шагов не одолеет.

Боль в колене прошла – соседка посоветовала прикладывать лопух, даже привезла с дачи последние осенние листья, однако сегодня с утра разболелась правая пятка. Какие уж тут каблуки!

– Так что дальше для вас все просто… – показалось Ленской или нет, что во взгляде девицы мелькнула легкая насмешка? Она и сама знала, какое впечатление производит на незнакомых людей – вечно недомогающая недотепа и зануда.

– Ищите того, кому примерно полгода тому назад привезли белую полярную сову из предгорий хребта Оченыр, – говорила девица, – можете принести нам еще одно перышко, проведем сравнительный анализ…

В голосе ее звучали интонации учительницы, диктующей домашнее задание нерадивому ученику.

– Благодарю вас, – Ленская встала, стараясь не морщиться от резкой боли в пятке, – непременно учту ваши советы.

Девица с высоты своего роста поглядела на Ленскую повнимательнее и, очевидно, сумела разглядеть что-то в ее взгляде, не слишком для себя лестное. Тут она, надо полагать, вспомнила, что при первой встрече Ленская показывала ей служебное удостоверение и что перед ней стоит не просто унылая, затюканная жизнью стареющая тетя, а как-никак майор милиции.

Простились холодно.

Следующую половину дня Ленская провела у телефона.

Городской зоопарк отпал сразу же. Там сказали, что новых поступлений птиц у них давно не было, они и с этими-то не знают, что делать.

Остальные зверинцы тоже ничем ее не порадовали. Ленская представлялась им помощником режиссера с известной киностудии и говорила, что белая полярная сова требуется для съемок нового сериала: ясное дело, если скажешь, что ты из милиции – и говорить-то не станут, сразу трубку повесят. А так никто совершенно не удивлялся – сова так сова, вон, в фильмах про Гарри Поттера тоже была сова, правда, компьютерная, а у нас будет настоящая.

Однако подходящей совы ни у кого не было. То есть были птицы, но привезенные давно или, если недавно, то не белая полярная, а вовсе – пещерная сова или ушастая, а то и вообще мохноногий сыч. И насчет съемок никто не проявил энтузиазма – совы, как уже знала Ленская, плохо поддаются дрессировке, намучаешься с ними, да и возить их на съемки некому, а если так просто отдать, то замучают телевизионщики птичку, уморят совушку совсем.

Примерно так высказались все владельцы птиц, и Ленская прикусила язык, чтобы не проорать им всем, что ей их серые неясыти и домовые сычи и даром не нужны, а нужна молодая белая сова! Но, как уже говорилось, немыслимое упорство было главной чертой характера майора Ленской, поэтому она так надоела хозяину маленького частного зверинца в Пушкине, что он дал ей телефон и адрес одного такого типа, который привозит северных зверей и птиц и продает их любителям по сходной цене. Закажете ему белую совушку, он вам и привезет какую нужно, сами потом с ней возитесь.

Вошедший в крошечный кабинет один из молодых людей с рысьими глазами был очень удивлен – его головастая, но внешне непривлекательная начальница сидела, обняв телефонный аппарат, глаза ее сияли, она даже улыбнулась вошедшему почти кокетливо. Все произошло оттого, что Ленская чувствовала: есть четкий след, она ухватила конец веревочки. И уж теперь-то она его не упустит!

– Енотаевская улица, дом восемь! – почти пропела Ленская. – Пройти во двор за магазин, мимо трансформаторной будки, фирма «Северный ветер»!

Решили ехать по указанному адресу без звонка. Ленская предчувствовала, что поездка будет удачной, а тянуть не следовало: как бы не опоздать.

Большая часть работ художника Боровиковского хранится в Русском музее. Поэтому Старыгин решил обратиться за помощью к своему старинному знакомому и коллеге, сотруднику Русского музея Вячеславу Дроздову.

Он нашел мобильный телефон Дроздова, набрал его.

Вячеслав ответил сразу, но разговаривал как-то странно.

– Что тебе? Боровиковский? Знаешь, сейчас не самый подходящий момент…

– Ты занят? Ну, я тебя не буду отвлекать… ты меня только запусти в запасники…

– Что?! В запасники?! – В голосе Дроздова послышался ужас.

– А что такого? – недоуменно переспросил Старыгин. – Когда тебе нужно было для работы, я всегда шел навстречу…

– Ладно, приходи, – Вячеслав почему-то понизил голос. – Только не раньше трех.

Старыгин предъявил на входе свое эрмитажное удостоверение и вошел в служебное крыло музея.

Ему не раз приходилось бывать в кабинете Дроздова, и он шел туда уверенно, ни у кого не спрашивая дорогу. Он уже приближался к нужной двери, когда она распахнулась, и из кабинета вышли один за другим трое мрачных мужчин в одинаковых кожаных куртках. Все трое нисколько не были похожи на музейных работников – при взгляде на них в голову приходил только какой-нибудь милицейский сериал. Последний из них, прежде чем покинуть кабинет, обернулся и многообещающим тоном проговорил:

– Не думайте, мы еще вернемся!

Старыгин проводил странную троицу недоуменным взглядом и, предварительно постучав, вошел в кабинет коллеги.

Кабинет Дроздова выглядел странно.

Обычно кабинет настоящего музейного работника выглядит как филиал того же музея после налета банды «зеленых» или посещения большой группы шестиклассников: на всех столах, подоконниках, стульях и вообще свободных местах, даже на полу, разбросаны рисунки и гравюры, эскизы и наброски, раскрытые книги и листы рукописей, находящиеся в данный момент в работе.

А у Вячеслава в кабинете наблюдалась стерильная чистота – на рабочем столе, не говоря уже об остальных горизонтальных поверхностях, не было ни единого клочка бумаги, ни одной книги.