Проскочив полметра за край открытой каменной двери, лодка завалилась направо и оказалась в большом зале, с правой и левой стороны которого высились пустые металлические стеллажи, сделанные из труб квадратного сечения и покрашенные красной краской.

А вот на торцевой стене, ярко освещенной фарами субмарины, напротив великолепного панно с плывущим дельфином, имелись приличные трехметровой ширины металлические ворота, а в левом углу обнаружилась металлическая лестница, сваренная из четырнадцатой арматуры [62] и уходящая круто вверх.

Рычаг скорости назад и резкий поворот штурвала влево.

Оглушающий грохот двигателя смолк, субмарина резко повернула налево и медленно пошла правым бортом вперед. Пройдя с метр, остановилась, не дойдя трех метров до металлических ворот.

«Надо было намного раньше начать поворот!» – напомнил внутренний голос.

Хип не стал отвечать, он, подняв голову, посмотрел на лестницу.

Заработал насос, откачивая воздух, и субмарина медленно и плавно опустилась на пол зала, выложенный плотно пригнанными гранитными плитками.

Негромко зажужжали электродвигатели, и каменная стена двинулась в обратном направлении, отрезая зал от тоннеля.

– Вы не могли бы включить на вашей лодке обогрев? – спросила девушка, передернув голыми плечами.

Немного напрягшись, Хип увидел девушку, не поворачивая головы, но в каком-то прозрачно-зеленом цвете, несмотря на то что в салоне субмарины было практически темно, впрочем, как и во всем зале.

– Пора выбираться из лодки, пока окончательно не сели аккумуляторы! – предложил Сид.

Хип открыл кокпит сантиметров на десять, решив не торопиться.

Дождавшись, пока вода дойдет до пояса, он полностью открыл кокпит, внимательно наблюдая, как поведет себя девушка.

Коротко вдохнув, она набрала полную грудь воздуха и даже надула щеки, став похожей на хомячка.

«Надо сделать гипервентиляцию легких, а не щеки надувать!» – мысленно укорил девушку Хип, но вслух ничего говорить не стал.

Третьим глазом Хип увидел, как Сид, оттолкнувшись от второй банки, стрелой взмыл вверх. Он держал в левой руке короткий ломик с раздвоенным концом, а в правой – плоский электрический фонарь.

Девушка перебралась на пассажирское сиденье, и Хип, вынув из передней панели шланг с загубником, сунул его в рот девушки. Осторожно попробовав вдохнуть, девушка скорчила плаксивую физиономию и обиженно посмотрела на Хипа.

Сверху раздался громкий металлический скребущий и какой-то тянущийся звук, окончившийся высоким визгом.

Хип забрал шланг у девушки, резко выдохнул [63] и только после этого сделал длинный вдох, затем сразу сунув шланг в руки дрожащей пассажирки. Одобряюще хлопнув девушку по плечу, Хип оттолкнулся от сиденья и стрелой полетел вверх, к слабо светящемуся пятну, прихватив по пути пояс с пятью золотыми монетами и флешку с кодированным донесением, прикидывая, что в это помещение они больше не вернутся.

Акустические мины.

Странные американцы

Около самого пятна Хип почувствовал, что попал в воздушную среду.

И тут же стукнулся головой о голую ногу, которая была опущена сверху.

– Это я, кэп! – пробасил Сид, убирая ногу.

– Тащи свою козу наверх! Иначе от нее останутся только рога и копыта! – приказал Хип, выбираясь из квадратного метрового люка в четырехметровую каменную комнату высотой метра два.

– Какую козу? У меня нет никакой козы! – удивился Сид, останавливаясь на ступеньке второй лестницы.

– Это я так твою голую девушку обозвал! Не обращай внимания! Это местные словечки. Сейчас двадцать первый век! Меньше говори, больше молчи! Если докопаются, что ты ничего не знаешь про сегодняшнюю жизнь, то соври про далекий таежный поселок, где ты якобы жил и в котором нет цивилизации! А электричество там включают на два часа по субботам! – выдал ценные указания Хип, укоризненно покачав головой.

– Понял, кэп! – с растерянным видом заявил Сид.

– Я пошел на разведку! Закрой люк, замаскируй и жди рядом! – распорядился Хип, подходя к мощной стальной двери с двумя могучими засовами, уходящих за металлический косяк. Посередине двери имелась простенькая щеколда, сделанная из десятимиллиметровой стали, конец которой сантиметров на пять заходил в полотно косяка.

«Серьезную дверь родственники девушки сотворили!» – похвалил Хип неведомых строителей, открывая железную дверь.

Прямо за дверью оказались заросли винограда, которые оплели все кусты, невысокие березы и рябины и два вертикальных камня, оставляя для прохода узенькую тропинку шириной сантиметров сорок.

Отломав двухметровый кусок сухой лозы в палец толщиной, Хип сложил его вдвое и сунул под дверь. Теперь дверь в странную комнату, или хранилище, не могла самопроизвольно захлопнуться.

Сделав шаг в сторону, Хип присел, поднял две ветки лозы толщиной в руку, на которой висели маленькие черные сморщенные ягодки, пролез под ними и снова выпрямился. Осторожно втянул носом воздух и внимательно прислушался. Пахло сыростью, прелыми листьями, птичьим пометом. Кроме шороха листьев и щебета птиц, ничего постороннего слышно не было.

Два шага вперед, и снова остановка. Ветерок сменил направление и подул с северо-востока, как по солнцу определил Хип.

Втянув носом воздух, он, кроме запаха сырости, уловил запах сероводорода, марочного виски «Балантен» и французского дезодоранта.

«Странные запахи! Совсем не типичные для леса!» – только и успел подумать Хип. И, действуя на одних рефлексах, вернее, тело само среагировало, чуть присел.

Проволочная петля скользнула по голове, впилась в шею и с силой рванула назад. Прорезать кевларовую ткань рубахи гидрокостюма петля не смогла, но дернула с приличной силой. Хип сделал шаг назад, постаравшись действовать по принципу: «Иди, куда тянут! Хотя бы первое время!»

«Сзади трое!» – оповестил внутренний голос, и Хип моментально начал действовать. Скользящим движением он выхватил плечевой нож, закинул правую руку за свою голову и одним движением сунул плотному чернявому мужику, державшему струну двумя руками, в шею, чего тот явно не ожидал.

Второй, толстый мужик лет сорока, с рубленым обветренным лицом, в пятнистом натовском камуфляже, отскочил от Хипа, видимо, не предполагая, что он так опасен.

Захрипев, Чернявый выпустил струну из рук, чтобы успеть схватиться за собственную шею, из которой фонтаном била кровь.