Я скоро умру, однозначно.

Так чёрту всё!

И будь, что будет

Я резко подаюсь вперёд и… без предупреждения нападаю.

Я целую Асадова. Целую жадно и дико. Прямо в губы. Прижимаюсь с такой силой, что у самой губа от напора трескается, вкус крови на языке ощущается очень сильно. И в глаза дьявольские смотрю, когда целую.

Насыщенные, как смола зрачки, напитанные ядом, расширяются до самого края радужки, демонстрируя удивление.

Карим резко отталкивает меня от себя.

— Какого хера… Ты… Ты…

Он выглядит шокированным, сбитым с толку. Выпучив глаза таращится на моё не менее удивлённое лицо. Даже забывает, какую грязь ещё хотел выплеснуть на меня и на мою семью, почему-то.

Я не даю Кариму опомниться. Бью на поражение вторым залпом.

Ещё один раз жестко и сильно целую его в губы.

Более настойчиво. Более глубоко. Максимально страстно. С ноткой грубости. В этот раз он не упирается. Наоборот! Мощное тело в миг расслабляется, словно могущественный авторитет сдаётся, уступая напору головокружительных чувств.

Бам.

Пистолет на пол с грохотом падает. Карим невольно размыкает пальцы, что удерживали оружие с пулями внутри, которые предназначались мне.

— Давай же. Убей! Накажи! Чего медлишь? — шепчу в горячий мужской рот, с бесстрашием глядя в чёрные омуты, как в колодец смерти.

Не боюсь его. Не боюсь! Пусть видит это! Пусть знает!

Ему меня не сломать.

— Сука хитрая!

Быстро на руки меня подхватывает, подбрасывая в воздухе как пушинку, к кровати несёт. Бросок. Я падаю животом на матрас, так и лежу беспомощным мешком, связанная, уткнувшись носом в подушку.

Слышу звук молнии. Шорох одежды. Тяжелое, частое дыхание. Карим со звериной дикостью набрасывается на моё тело и начинает рвать одежду.

Пульс пропускает удары. По коже несется волна жара, а в трусиках разливается настоящее озеро горячей лавы.

Дура!

Ненавижу его! Терпеть не могу!

Но хочу до безумия…

Как с цепи сорвался. Животное дикое!

Мне это… слишком нравится, чтобы сопротивляться. Кровь в теле горит, превращаясь в пылающее топливо. Складочки, что трутся о трусики, которые слишком намокли, покалывает мучительным желанием, мечтая получить разрядку.

Он быстро избавляет меня от штанов и с треском разрывает на груди блузку, обнажая грудь с ажурным белоснежным лифчиком. Ближе к моему лицу наклоняется. Я взвизгиваю, когда он с рыком кусает меня за ушко, одновременно отвешивая хлёсткий шлепок по попке.

— На куски разорву! Как же сильно я тебя хочу и ненавижу! Соня…

Что?

Соня…

Дыхание перехватывает.

Никто и никогда меня так не называл.

Кроме Миши.

А от Асадова я вообще не ожидала.

Он угрожающе рычит мне в ухо, наваливаясь всем своим мощным весом, опаляя горячим и бешеным потоком дыхания нежную кожу спину. Лавина мурашек проносится от макушки до самых пяток, даже пальчики на ногах поджимаются от того, что Карим вжался в мои бёдра уже твёрдой, как кол эрекцией.

Как он так быстро успел снять с нас обоих штаны?

Жёсткие и горячие пальцы мужчины вонзаются в мои бёдра, как когти, оставляя послевкусие сладкой боли. Он трогает меня везде. Щедро ощупывает свою добычу, свою любимую игрушку, дорогостоящую вещь. А я не могу сопротивляться. Связанная, прижатая им. Покорная добыча.

Асадов просовывает руку между моими бёдрами, через ткань трусиков алчно сжимает набухшие складочки.

Пока ещё поверх трусиков!

Но тонкая ткань кружева уже насквозь пропиталась соками и трещит от сильного напора.

Я возбуждаюсь.

Так быстро!

Но как?

Не понимаю.

Он ведь едва не выстрелил мне в сердце… А сейчас я так неистово сильно хочу мерзкого монстра, что не могу дышать.

Как будто он мой кислород.

— Мокрая… — голос Карима срывается. — Дрянь! Хочешь меня, но готова была сбежать? С тюфяком этим нищим?!

Замах.

Легкий ветерок.

Ещё один щедрый шлепок обрушивается на сжавшуюся ягодицу.

— Ах! — выгнувшись дугой, я тоненько вскрикиваю.

Господи! Да что со мной творится?

Мне так жарко, так волнительно, что я вся горю!

Как будто воспринимаю реальное наказание за постельную игру.

За шлепком следует давление. Сильная хватка! Карим начинает кружить пальцами вокруг складочек более старательно, властно и грубо, распределяя на бархатных лепестках горячую влагу.

Властность и нежность в тандеме вызывает внутри тела неземную сладость. Это очень остро! Как танец на лезвие ножа.

Власть, сила, твёрдость. Излучается во всём.

В ауре, в поведении, в его холодной внешности.

Я вдруг делаю сумасшедшее открытие. Мне нравится это будоражащее ощущение. Устоять против жаркого напора невозможно!

— Хочешь, чтобы оттрахал как следует? Тогда раздвигай ноги. Сейчас я покажу тебе, что значит идти против воли мужа! Ты будешь жёстко наказана за побег, София!

Карим повелевающе давит коленом на мои бёдра, разводит их шире. Сжимает напрягшуюся дырочку одним жимом своей большой и крепкой руки.

— Сочная и сладкая дырочка… Она принадлежит мне!

Громкий вопль вылетает из самого горла. Тело прошибает мощнейшей волной тока.

Я почти кончаю!

Асадов отводит в бок трусики и резко вбивает в лоно палец, до самого основания.

— А-а-х! — я трепещу от удовольствия, распахнув губы, а мужчина зло шипит и начинает быстро-быстро работать пальцами, толкаясь членом в ложбинку ягодиц.

Нет, мне не больно.

Совершенно новые чувства захватывают меня в плен.

Мне нравится всё, что он со мной делает! Я боюсь сама себя, но похоть сильнее. Хочется большего. До конца. В самый эпицентр вулкана. Разлететься пеплом в воздухе, когда он меня сожжёт своей дьявольской страстью.

Неприличные звуки заполняют пространство комнаты, вгоняя меня в краску. Его левая рука с моих волос падает на горло, сжимая, делает ощущения во время секса ещё более сумасшедшими.

Рука мужчины вся мокрая. Я представлю, как на ней блестят мои соки, поэтому сжимаю пальцы

Карима максимально сильно, вот-вот начну сокращаться.

Карим улавливает моё напряжение на стенках лона. Вытаскивает пальцы, готовясь заменить их большим и твёрдым членом. Я чувствую настойчивое давление на лоно пухлой головки, мысленно готовлюсь принять в себя его гигантский орган.