Список. Под названием «КЛЭР! НЕ ЗАБУДЬ!». Частица «не» была трижды подчеркнута.

1. Ешь больше на завтрак; не должна казаться голодной; нельзя худеть.

2. Каждое утро принимай душ; мой волосы, аккуратно расчесывай.

3. Одежда: рубашку заправить, в холодные дни — свитер. Проверить, нет ли дыр в одежде, даже в носках. Плащ и зонтик, если дождь. Сапоги, если снег. Всегда шапка и перчатки, если холодно.

4. Слушать прогноз погоды каждый вечер; если есть время, утром тоже.

5. Подделать: разрешение на поход на «Щелкунчика», записку от «М» по поводу пропуска родительского собрания.

6. «М» пропустила рождественский карнавал!!!

Список на этом не кончался и включал еще напоминание о днях, когда забирали мусор, информацию об оплате счетов, напоминание о необходимости позвонить и отказаться от услуг Макс, которая, видимо, убирала каждую неделю, перечень продуктов (включая куриный суп) и витаминов от простуды, чтобы избежать визитов к врачу, что, как я думаю, невозможно без родителей. На полях Клэр написала прописными буквами: «ЗАБЫЛА ПОСЛАТЬ РОЖДЕСТВЕНСКИЕ ПОЗДРАВЛЕНИЯ! ПОСЛАТЬ НА НОВЫЙ ГОД. СПИСОК В КОМПЬЮТЕРЕ».

Клэр была просто чудом, способной, предусмотрительной и храброй девочкой, каких можно встретить только в книгах, где они организуют восстания сирот или спасают мир от сил зла. Этот список дал мне надежду, что девочки такого типа в конечном итоге всегда побеждают, всегда. Но я переживала из-за ее одиночества. Мне пришло в голову, что, возможно, она старалась держать все в тайне не только потому, что боялась, не накажет ли как-нибудь мир такую мать, как у нее, но и потому, что для нее это был проект, большой, подробный проект. Способ что-то контролировать.

Но даже Клэр не смогла бы долго все скрывать. Это и из списка было ясно. В любую минуту может появиться кто-то и сказать:

— Знаешь, дорогуша, Вивиана на этот раз не прислала открытку, к тому же, если подумать, мы ничего о ней не слышали уже пару месяцев… И помнишь, как странно она себя вела в последний раз, когда мы встречались?

Даже если Вивиана не исчезла, кто-то мог прийти на помощь Клэр вопреки ее желанию. Эти ряды коробок с консервированным молоком на полках… От мысли, что большая часть из них останется неиспользованной, теплело на душе.

Пока я стояла и смотрела на список, в комнату вошел Мартин. То есть он не то чтобы вошел, а остановился на пороге и смотрел на меня. Только на меня. Он вел себя так все время, пока мы находились в доме, — застревал на пороге, не решаясь войти. Когда я показала ему список, он быстро прочитал и сказал:

— Жаль, что я не знал, что здесь происходит. Жаль, что она мне не доверилась. — Он произнес это с такой печалью, что мне захотелось до него дотронуться, что я и сделала. Провела пальцем от уха к подбородку. Мне всегда эта линия казалась особенной. Он взял мой палец и прижал его к губам.

Как я уже говорила, день прошел на удивление гладко. Мы очень старались, я и Тео, да и Мартин тоже. Думаю, мы все так старались ради Клэр, и она тоже старалась, потому что видела, как сильно нам хочется, чтобы она была счастлива. Она была душевным ребенком. Еще, возможно, день прошел хорошо, потому что все же Рождество есть Рождество. Я вовсе не сентиментальна, но если праздник год за годом — счастливое событие, его ждешь с радостью. Ужин получился хоть и не самым исключительным, но вполне приличным. Во всяком случае, индейка не пересохла, даже белое мясо, чего в любых обстоятельствах не очень легко добиться, а это еще раз доказывает, как мы все старались.

Но долго так продолжаться не могло. Клэр весь день думала о матери, иначе и быть не могло. В какой-то момент она отвела меня в сторону, чтобы показать их общую фотографию. В доме почти в каждой комнате были фотографии Клэр в рамках. Она была прелестным малышом и, с небольшим перерывом на беззубость и взлохмаченность, всегда была очень хорошенькой. Фотографии Мартина отсутствовали, а фото Вивианы я увидела только в библиотеке, его мне показала Клэр. После того как я это фото увидела, я глубоко вздохнула, оценив скромность и сдержанность Вивианы, потому что если бы я так выглядела, потребовался бы Геркулес, чтобы пресечь мои попытки залепить все стены в доме своими фотографиями. Мне сначала показалось, что она похожа на Грейс Келли, но потом я передумала. На самом деле Вивиана необыкновенно походила на малоизвестную актрису по имени Лизабет Скотт, которую часто называют Лорен Бэколл для бедных, хотя она была необычной красоткой, сумевшей переиграть такую актрису, как Барбара Стэнвик в фильме «Странная любовь Марты Иверс». И вообще, насколько беден этот бедняк? В худшем случае у этого парня всего одна вилла и маленькая яхта. Так что не тратьте зря свое сочувствие.

На этой фотографии Клэр лет восемь, она держит руки на уровне подбородка, и понятно, что они только что были сложены лодочкой; она удивленно смотрит вверх. Ее мать рядом, она смотрит на Клэр, и как бы сногсшибательно ни выглядела Вивиана, самое изумительное на фотографии выражение ее лица. Столько в нем любви. Мне захотелось заплакать, когда я подумала, что эта женщина никогда бы не хотела стать человеком, который смог напугать ребенка и бросить его.

— Там была бабочка. Но она в последнюю минуту улетела, — пояснила Клэр, и когда она смотрела на фотографию, улыбаясь самой себе и воспоминаниям, она выглядела очень маленькой девочкой, значительно моложе одиннадцати лет. Мне хотелось обнять ее, но я сдержалась. Я понимала, что этот момент не принадлежит мне.

И хотя Клэр в этот день была спокойна и весела, я знала, что в этом доме, куда она вернулась, мать была везде. Даже я почти что ждала, что Вивиана войдет в дверь, а что чувствовала Клэр, можно только представить.

Наша птичка уже была нарезана, разложена по тарелкам и дружно съедена. Венский хор мальчиков пел «Безмолвную ночь» ангельскими голосами. Лицо Клэр сияло. И в это время в гул разговора ворвался стук в дверь.

Все замерли, повернулись к двери, потом посмотрели друг на друга. Будь мы животными, наша шерсть встала бы дыбом. Никому не пришло в голову, что вряд ли Вивиана стала бы стучать в собственную дверь. Клэр сидела выпрямившись, обхватив себя руками, и дышала так громко, что я слышала ее сквозь музыку.

Затем она метнулась к двери, распахнула ее и отступила на несколько шагов. В дверях стоял очень удивленный мужчина лет тридцати или около того с длинноватыми светлыми волосами, в лыжной куртке и очках. Мартин вскочил и воскликнул:

— Ллойд!

Клэр издала ужасный звук, как будто подавилась, и мы с Тео тоже вскочили. Он добрался до нее первым и обнял за поникшие плечи, но она вырвалась и кинулась прочь из комнаты. Мы услышали, как она бежит вверх по лестнице, и переглянулись.

— Оставить ее в покое? — спросил Тео, и я кивнула. Пусть какое-то время побудет одна. Трудно было решить, что делать. В этом доме мы были чужими, вне зависимости от того, насколько нравились Клэр.

Мартин сказал усталым голосом: