– Понятно, что работа, но и о себе же тоже надо думать! Тебе, дочка, замуж бы выйти за хорошего человека…

– Я сейчас замуж не собираюсь, – сказала быстро Малика.

– А когда же ты соберёшься, а? Учёбу закончила, работа есть, так не будешь же ты целую жизнь думать лишь о своей работе! О замужестве ведь тоже думать надо!

– Хорошо, тётя Баху, я подумаю, но позже, не сейчас! – с улыбкой ответила девушка.

– Эх… как бы вы подошли друг другу с доктором Юсупом! – воскликнула Баху. – Он хороший, ты хорошая… Одно плохо, что ничего за душой у него нет! Ни дома, ни хозяйства, ни лошади…

– Тётя Баху, Юсуп Магомедович – очень достойный человек, и я его очень уважаю и ценю… но…

– Ну что «но»? Чем он тебе не приглянулся?

Вместо ответа девушка устремила взгляд на огонь, а Баху, проворно перебирая пальцами чечевицу, продолжала:

– Вы, молодые, полагаете, что женятся только по любви, так ведь? Ну что же, иногда бывает, что и по любви, это уж кому как повезёт… А вообще, я тебе скажу, самый верный брак – это тот, что с родительского благословения… ну, то есть чтобы родители сами подбирали! Так было всегда в Дагестане, и так должно оставаться! Родители плохого не пожелают, поэтому надо их слушать! Ну, а ты должна слушать меня, раз родители твои далеко, а я рядом… Ты слушаешь меня?

– Слушаю, тётя Баху, – отвечала Малика, думая о своём.

Она и в самом деле очень уважала Юсупа, но и не верила уже в способность мужчин самоотверженно любить, а потому не подпускала к себе никакие посторонние мысли.

– Ассаламу алейкум, уважаемый дохтур Юсуп!

Старый Барцилав, тяжело опираясь на палку, вошёл в кабинет главврача и в нерешительности остановился у порога.

– Ваалейкум салам, дорогой дядя Барцилав!

Юсуп Магомедович, поднявшись с места, поспешил навстречу Барцилаву и обменялся с ним рукопожатием, после чего усадил старика на кушетку и сел рядом.

– Что привело вас сюда, дядя Барцилав? Что вас беспокоит?

– Да как сказать… вроде ничего и не беспокоит, а всё равно беспокоит! – отвечал старик.

Ему явно было не по себе, и он напряжённо сидел, робея, хорохорясь и неотрывно глядя на деревянный белый шкаф, за стеклом которого поблескивали на полках банки с мазями, всевозможные склянки и металлические коробки со шприцами.

– А всё-таки, что именно?

– Да слабость, дохтур! Силы нету уже ни в руках и ни в ногах… А ведь недавно вроде ещё была! Так бывает, да? Недавно была, а сейчас нету!

– Видите ли, дядя Барцилав… годы-то берут своё!

– Берут, сынок, ещё как берут! – закивал головой старик. – А сдаваться всё равно же не хочется!

– А вы и не сдавайтесь! – ободряюще произнёс Юсуп. – Пусть они себе идут, эти годы, а вы не обращайте на них внимания!

– А я так и делаю! – оживился Барцилав.

– Вот и правильно! А какой, кстати, ваш год рождения?

– А я и сам толком не знаю… По-моему, одна тысяча восемьсот пятьдесят седьмой…

– Ну, пятьдесят седьмой никак не может быть, дядя Барцилав! Тогда бы вам было сейчас сто лет, а вы на сто лет никак не выглядите!

– Не знаю, не знаю… Моя мать говорила, что в тот год было в горах восстание.

– Восстание? Тогда выходит, вы родились в тысяча восемьсот семьдесят седьмом, и вам сейчас где-то за семьдесят, а точнее, семьдесят три.

– Выходит, что так.

– А в паспорте у вас как записано?

– А я и не знаю толком, какой он, этот паспорт. Нету их у нас…

– Нет паспорта? Это как?

– А вот так. У меня-то его никогда и не было, а вот у детей моих и у других сельчан паспорта все забрали… чтобы не уезжали, говорят, из колхозов… Мне-то куда уже уезжать, сам подумай, а вот Хасбулат мой, может, и уехал бы, да только без паспорта ведь никак!

– А давайте, дядя Барцилав, я вас осмотрю!

– Да чего тут смотреть, сынок! Ходить хожу, кушать кушаю, спать сплю… Только вот работать не могу, сил нету!

– Ну, вы уже достаточно поработали на своём веку, теперь отдыхайте, а поработают пускай другие!

– Так-то оно так, сынок! Да только совсем без работы какая же радость? Отдых, он ведь тоже надоедает!

– Дам-ка я вам витаминов!

– Это ещё для чего? – подозрительно спросил Барцилав.

– Ну, чтобы силы у вас прибавились, настроение улучшилось…

– Нет, не хочу я твоих витаминов, уважаемый дохтур! Отдай их какому-нибудь слабаку вроде моего соседа Абусупьяна! Ему уж они точно пригодятся… для настроения… а то который день ходит хмурый… говорит, что ему трудодни неправильно посчитали. Вот и дай ему витаминов! Ну, а я пойду, надо ещё починить кое-что. Просто мимо проходил, вот и заглянул… Будь здоров, многоуважаемый дохтур! Тебе тоже уже жениться давно пора…

С этими словами старик покинул кабинет врача.

В начале весны неожиданно пришло сообщение, что Малику открепляют от места распределения и переводят на работу в Буйнакск. При мысли о том, что она скоро увидит маму и остальных, девушку захлестнула волна счастья. Она не знала ещё, что это Исаак Израилевич вместе с доктором Князевым, лечившим от хвори старую Жарият, употребили все свои связи и хлопотали за неё, пока наконец их старания не увенчались успехом.

Малика стала собираться в дорогу. Она обошла всех своих юных пациентов и наказала их родителям бить тревогу при первых же признаках болезней, самыми грозными из которых по-прежнему оставались дифтерия и брюшной тиф, а самой частой – дизентерия. Дав последние наставления о пользе гигиены, Малика вернулась в больницу.

Главврач был на месте, и девушка, вдруг ощутив непонятную грусть, в последний раз переступила порог его кабинета.

При появлении Малики Юсуп резко встал и порывисто шагнул ей навстречу, но тут же и остановился в смущении. Повисло молчание, которое оба нарушили одновременным:

– Ну вот!

Они рассмеялись и тут же вновь умолкли, а затем главврач сказал:

– Ну что ж, позвольте вам пожелать счастливого пути и… и… счастливой дальнейшей жизни!

– Спасибо! – ответила Малика и добавила с горячностью: – Спасибо вам за всё, что вы для меня сделали!

– Я сделал? Да ничего я не сделал… и вообще… Я уже не ваш главврач, так что можете звать меня просто по имени!

– Конечно, Юсуп Магомедович… ой, то есть Юсуп… Я должна привыкнуть…

И вновь наступила пауза, пока он, наконец, не решился:

– Малика… вы уезжаете, и неизвестно, увидимся ли мы когда-нибудь ещё! Впрочем… здесь всё зависит от вас, потому что… потому что я… люблю вас! – на одном вдохе выпалил он.