— Директор в шоке, — сказал Хофман. — Белый дом только что оповестил его, что завтра он будет давать показания в сенатском комитете по разведке по миланскому и франкфуртскому происшествиям. «Провал разведработы». Он приказал мне написать ему доклад для этого выступления. Я бы ему посочувствовал, честное слово, если бы он не был столь глуп.

— «Великие империи и недалеких людей несчастья постигают одновременно», — процитировал Азхар. — Кажется, это сказал Эдмунд Бурке.

— Хватит трепаться, амиго. Они хотят снова видеть меня, поскорее, так что нам надо закончить наш разговор. О'кей, Роджер, вот тебе Такия 1.01. Последние пару дней мы работали в тему этого твоего человека, которого никогда не было, мистера Гарри Микера. Идея твоя, документы сделаем мы с Сами. Думаю, мы сделаем кое-что такое, что всадит им нож очень глубоко.

Он дал знак Сами продолжить компьютерную демонстрацию:

— О'кей, Сами, покажи-ка снимок с Садики.

Азхар кликнул мышью, и появилось новое изображение. Мужчина-араб, около сорока лет, в деловом костюме. Аккуратно подстриженная борода, лицо человека, усердно постящегося и молящегося.

— Это Омар Садики. Иорданский архитектор, родом из Маана, с юга. Очень консервативный и религиозный город. Сейчас он живет в Аммане, работает в фирме, специализирующейся на архитектурных проектах в исламском стиле. Истый мусульманин, принимает участие в куче благотворительных фондов, спонсируемых Саудовской Аравией. В последние десять лет он регулярно наведывался в Зарку, к северу от столицы, чтобы участвовать в пятничных молитвах. Несколько членов из его кружка по изучению Корана исчезли, мы думаем, что они ушли в подполье. Мы считаем, что сам Омар в юности хотел уехать в Афганистан, но потом решил остаться в Иордании, чтобы учиться на архитектора. Поэтому люди в его мечети доверяют ему. Он не стучится в двери, не настаивает. Некоторые в Зарке даже считают, что он член «Аль-Каеды», но на самом деле он им не является. Просто умный, крутой и верующий мужик…

— Стоп! — перебил его Феррис, подняв руку. — Не хочу показаться мелочным, но откуда вы столько знаете о человеке, живущем на территории, подконтрольной мне? Омар Садики, кто бы он ни был, не один из моих агентов. И я ни разу о нем не слышал. Вы узнали о нем от Хани? Или у вас там параллельное моему отделение? Какого черта?

— Боже мой, ну не будь таким собственником, — ответил Хофман. — Хани понятия не имеет о Садики. Я больше не повторю своей ошибки, посвящая его во что-либо. Это один из проектов нашего профессора Азхара. Он хотел использовать Садики в качестве фасада нашей подставной строительной фирмы, работающей с архитектурой в исламском стиле. Чтобы мы строили офисы для «Аль-Каеды», в дополнение к транспортным и финансовым услугам.

— Чудесно. Так как же вы его засекли?

— Ну, скажем так, Сами знаком с его семьей.

— В смысле?

— В том смысле, что его брат у меня на жалованье, — ответил Азхар. — Он работает в Дахране, в Ю-би-эс, и подрабатывает на стороне. Не зная, что делает это под нашим контролем. Вы это называете «ходить под чужим флагом». Саудовские инвесторы, участвующие в страховом фонде, где я работал, обращались к нему, а затем привели и друзей. Теперь многие используют его связи для отмывания денег. Вот так я и создаю нашу контртеррористическую сеть. Используя друзей друзей и племянников племянников. Один джентльмен из Саудовской Аравии порекомендовал нам этого добродетельного брата-мусульманина, вот и все.

Феррис рассмотрел снимок и улыбнулся, покачав головой. Он мгновенно все понял, как и Хофман.

— Усек, — сказал он. — Это часть моей такии. Мы сделаем вид, что это наш человек, хотя он таковым и не является. Мы подумали об одном?

— Естественно, — ответил Хофман, протянув руку и потрепав его по щеке. — Честно говоря, веселит меня это дерьмо. В смысле, оно настолько ошеломляющее, что должно сработать.

— Это сработает, если мы все сделаем правильно, — сказал Феррис. В его голове закружился хоровод мыслей. — Мы сделаем вид, что Омар Садики — часть вражеской сети. Что мы посылаем его на задания и разные поручения. Создадим ему легенду. Пусть другие люди начнут беспокоиться насчет него. Возможно, мы изобразим дело так, что Садики вторгся на территорию Сулеймана. Что он решил заняться заминированными автомобилями по своей инициативе, соревнуясь с хозяином. Пусть Сулейман почувствует ревность. Пусть нервничает.

— Мы доведем его до бешенства! — хмыкнул Хофман. — Мы изобразим Садики столь серьезным игроком, что большой босс будет обязан выяснить, в чем дело. Это сведет его с ума. Он начнет думать, не выводят ли его из дела, не получили ли мы контроль над его сетью, или что там еще, мать его? И как это он ухитрился не знать об этом Омаре Садики? И Сулейману придется выйти на поверхность. На связь со своими людьми. Придется. Он подумает, что в его сеть вторглись. Что он не в курсе дела. Начнет действовать странно. Его люди начнут сомневаться в нем. А может, «крот» — он? А потом — хлоп! Мы дернем за веревочку. Докажем, что Сулейман — «крот».

— Гарри Микер?

— Ну да. И тогда мы его сделаем. Сами, давай следующий снимок.

На экране появилась фотография фасада здания в деловом квартале Аммана. Из белого камня, как и все остальные здания в городе. Аккуратная вывеска с надписью на английском и арабском: «Аль Фаджер архитектс» — и эмблемой фирмы с изображением восходящего солнца.

— Вот тут и работает Омар, — сказал Хофман. — Его фирма завалена заказами со всего Персидского залива. Мы дадим тебе адрес и телефон.

На экране появилась следующая фотография.

— А вот брат Омара, работающий в Ю-би-эс в Дахране, с которым имеет дело Сами. Не думаю, что тебе надо с ним встречаться, но лучше тебе знать его в лицо, на случай если ты нарвешься на неприятности и нам придется взять его за задницу.

— Ближе к делу, — сказал Феррис.

— Будешь работать с Сами. Он уже кое-что устроил. Сделал тебе легенду. Что ты работаешь в банке, который хочет нанять Садики для постройки своего нового филиала в ОАЭ. Когда вернешься в Иорданию, спланируешь остальные детали операции, но Сами даст тебе стартовые данные.

— Вы все говорите «Когда ты вернешься в Иорданию». Откуда вы знаете, что Хани пустит меня туда? Когда я уезжал, он был сильно обижен. И сказал, что больше не желает меня видеть.

— Он успокоился. Вчера он оповестил посольство, что все так же готов видеть тебя в качестве посредника в нашей работе с УОР. На самом деле он сказал, что желает видеть в этом качестве лишь тебя. И никого другого, кого бы мы ни прислали. Он сказал, что вводить в курс дела новичка — слишком много возни. Кроме того, ты ему нравишься. Он практически настаивает на твоем возвращении. С точки зрения работы нашего Минсмит-парка, тебе было бы проще работать в одиночку, не объявляя об этом никому. Но мы больше не можем позволить себе облажаться в работе с Хани. Так что, когда твои разъезды закончатся, отправишься в Амман. Можешь не сомневаться.