– Вы рано успокоились со своим Тропарёвским, вот что он хочет сказать, – объясняет она Свифту. – С Тропарёвским-то покончено, но вот они, волоски… Я-то здесь. Я был здесь с самого начала. А вы искали не там.

Ванга замолчала. И сама не поняла, как произнесла, или это был Свифт:

– И мёртвые часы за стеной…

Ванга кивает, смотрит в кроткие глаза плюшевого пёсика: может, и абсурд, но если связь есть, то она может быть только такой.

Мёртвые часы за стеной, на которые устремлён взгляд мёртвой девушки.

– Вот для чего он указал на часы, – хрипло произнесла Ванга. – Хронология. Вот, что заставило его снова вылезти из тьмы, что было триггером, – Форель начал новую книгу.

Мёртвая зона была запечатана. Но Форель садится за новую книгу, и Телефонист появляется снова. Похоже, Вангина модель начинает работать.

Кто он? Он ведь где-то совсем рядом. Очень близко.

Ладно, едем дальше: Ксения Сухова. Квадрат. Скрытный Форель свою даже самую верную поклонницу не посвятил в детали развития сюжета. На их кофепитии – «он угостил меня латте с чизкейком» – лишь загадочно улыбался, мол, скоро сама всё прочтёшь. Признался только, что делает пятую книгу и что Телефонист вернулся.

Также известно о его прямо-таки параноидальной подозрительности и страхе, что украдут идею. Рукопись под семью замками, охраняется от посторонних глаз вплоть до выхода книги из печати. До этого момента и в детали, и вообще в существование рукописи посвящён крайне узкий круг лиц.

– Сам Форель, – сказала она, дотронувшись до левой передней лапки Свифта, – издатель, возможно, личный редактор, – коснулась правой лапки, перешла к задним. – Но Сухов выяснял, там подписка о неразглашении вплоть до уголовного преследования… Деньги… Теперь вот эта его подружка Ольга, по-моему, у них роман, по крайней мере, бьётся она за него жёстко, – Ванга дотронулась до хвоста, усмехнулась, вспомнив, что хвост виляет собакой. – Теперь вот с воскресенья – Ксения Сухова. – Указала пальцем на нос щенка. – Всё?! Вероятно. Ну, кто-то ещё, наверное, но… В любом случае, круг сужается.

Ванга подумала и дотронулась до бочонка с ромом на груди у пёсика Свифта:

– И вот ещё ты. Ты знаешь. Откуда? Ведь знаешь, потому и выполз из своей зловонной ямы. Кто ты, а?

Ванга снова отвернулась, принялась ходить по кухне. Круг подозреваемых стремился к сужению, проверить будет несложно. Всех, кроме…

– Самого бочонка с ромом. Его мы и искали с Суховым всё это время.

Реальный и книжный Телефонист возвращаются одновременно. Абсурд же, да? Ванга делает пометку: «Проверить Форель на предмет: враги, недоброжелатели, обида, подружка, ревность, что-то в детстве и т. д.» Возвращаются одновременно, и следующий вывод: значит, как минимум, рукопись не под семью замками. Проверить здесь.

Откуда утечка информации? Реальный Телефонист сильно рискует. Ведь даже если бочонок с ромом и тот, от кого утечка, – не одно лицо, в любом случае, прямо или косвенно он выведет на него. Рискует и от этого ловит кайф.

– По крупному играешь, да? – говорит Ванга. Свифт молчит, но в воздухе повисает напряжение. Или источник информации надёжно упрятан. Или… – Лежит перед глазами, – Ванга кивает и, наконец, прикуривает. – Порой надёжней не бывает.

– И ведь им может оказаться кто угодно. – Ванга смотрит на щенка. – И передние лапки, любая из них, и задние, и даже хвост. – Ну только разве что кроме носика, – улыбается она Свифту.

«Ошибка! – тут же приходит неприятная мысль. – Ксению могут использовать, и это надо учесть».

Затягивается, выпускает дым, глядит на свой айфон. Сухов так и не звонит, папа-страус фигов, и у неё что-то типа начала маленькой паники. Трет кончик носа, смотрит на бочонок с ромом на груди Свифта, красный с белым крестом.

А может им оказаться сам Форель, невзирая на все его алиби? И хоть интуиция ей подсказывала, что с этим явный перебор, теперь уже Ванга ни за что не могла бы поручиться. Доступ к уликам и доступ к рукописи, и это зеркальное их появление. Форель… Она находилась на приличном расстоянии от Свифта, когда вдруг услышала:

– Узнать бы, что он уже успел понаписать…

Ванга не сразу поняла, к чему она это сказала. Или это всё же был Свифт. Взяла следующую сигарету, немедленно прикурила и именно в этот момент подумала: «А если?»

И рука с сигаретой застыла. Не молчи, попросила она Свифта. Но тот словно боялся говорить дальше.

Почему же это абсурд? Потому что из подобных предположений могут следовать только чудовищные выводы. Но она поставлена в такие условия! Надо менять угол зрения. А потом разбираться с выводами.

– А если?..

И часы за стеной в квартире с мёртвой девушкой, и результаты экспертизы указывают в одном направлении. Как и хотел Сухов.

– Моя схема работает? И тогда…

Но пёсик Свифт по-прежнему умолял не говорить дальше. Словно если произнести слова вслух, они заглянут в глаза тьмы. От которой, возможно, и не удастся укрыться.

И когда в следующий момент зазвонил телефон, Ванга вздрогнула, будто от удара током.

Гризли ускорила шаг.

Огромный чёрный автомобиль, сверкая глянцем, остановился возле неё сразу, так и не дав ей возможности дойти до угла. Задняя дверца открылась. Быстро вышел крепкий человек в тёмном костюме (возможно, он был чёрным) и встал как вкопанный.

«Майбах», – подумала Гризли.

Водитель медленно ползущего за ней «Субару» дал по газам, и машина проехала мимо. Но Гризли уже забыла про «Субару». Она знала, чей это «Майбах».

Из глубины роскошного салона выглянул ещё один человек. Его она тоже знала.

– Гризли, не так ли? – поинтересовался тот.

«Вообще-то, только для друзей», – могла бы ответить она. Но вдруг поняла, почему никогда не могла ему перечить. И дело не в брутальной лысине, скорее, в холодных глазах. И в голосе.

– Кирилл Сергеевич? – попыталась улыбнуться.

– Мы благодарны тебе за всё, что ты для нас делаешь.

А теперь скажи: где твоя начальница?

– Она, я думаю, умм…

– Садись, поболтаем. Я знаю, где твоя начальница.

Гризли посмотрела на человека, наверное, в чёрном костюме, который стоял как вкопанный и даже не удостоил её взглядом.

– Вообще-то, я тороплюсь, – солгала она. – У меня ещё встреча.

Человек в чёрном костюме еле заметно пошевелился.

– Подброшу тебя до встречи, – спокойно и даже вроде дружелюбно предложил Ольгин муж, которому сегодня Гризли впервые набралась духу возражать.

– Спасибо, тут недалеко.

– Садись. Это не просьба.

Это был Сухов.

– Вообще-то, я думал, ты мне друг, – начал он без предисловий.