- Густав, - я обращаюсь только к своему бывшему жениху, хотя отлично понимаю, что его мнение не имеет значения вообще. Даже для его отца. - Зачем ты написал заявление на Никиту?

- Хм, - он складывает руки на столе и делает вид, что очень озадачен моим вопросом, - то есть ты пришла сюда, чтобы справиться у меня о том, с кем ты трахнулась в процессе подготовки ко свадьбе со мной?

- Не передергивай, Густав, - говорю я. - Мы же все выяснили. Я попросила прощения.

- И что? - вдруг взрывается он. - Я же тебе говорил, что приползешь ко мне!

- Успокойся, Густав, - говорит Сергей Витальевич. - Моника же пришла за помощью. Давай выслушаем, что она хочет и что может предложить взамен.

Я чувствую, как у меня холодеют руки. И что-то в моем сознании говорит, что пришла я зря, но я должна хотя бы попытаться. Поэтому я произношу:

- Заберите свое заявление. Вы же знаете, что Никита на такое не способен. Что это бред. У него все равно ничего не найдут.

- Я бы на твоём месте не был так в этом уверен, - усмехается отец Густава.

- Вы добились своего. У него теперь много проблем. Но есть же хоть какие-то границы.

- Границы, девочка, устанавливаю я, - говорит Сергей Витальевич.

- И где они пролегают? - спрашиваю я.

- Ты хочешь помочь своему Никите? - он пристально смотрит на меня. Но я выдерживаю этот взгляд. Киваю.

Он довольно улыбается.

- Ты такая смелая и самоотверженная. Сама пришла к нам. Наверное, сильно любишь его?

Я не собираюсь отвечать на его вопросы.

- Ну, давай, помоги ему, - он откидывается на спинку кресла. - Все в твоих руках. Ну, или не совсем руках.

И он подмигивает Густаву. Они оба начинают громко смеяться.

Я не понимаю, к чему они клонят. Да, я готова на все, чтобы помочь Нику. Почти на все. Потому что то, что я слышу потом, напрочь вышибает меня из реальности.

- Давай отсоси у нас, - ехидно произносит мой бывший жених, глядя прямо на меня. - Ты же так и не сделала это для меня. Можешь по очереди или одновременно.

Похоже, мама права и я совсем не разбираюсь в людях. Мой бывший жених предложил мне сделать ему минет в присутствии отца. Нет, это не все. Отцу я тоже должна была «отсосать», как он выразился.

Не помня себя, я выскочила из кабинета и очень долго просто шла по улице, натыкаясь на случайных прохожих. Потом села на скамейку в каком-то сквере и заплакала.

Нет, не от обиды. От беспомощности. Если именно Красновы начали войну с Ником, то нам придется очень нелегко. И есть ли вообще у нас шанс?

Ехать домой, в квартиру Ника не хотелось. Я могла переночевать только в одном месте.

То ли по моему заплаканному виду, то ли потому, что я приехала к ней вот так, без предупреждения, мама сразу поняла, что у меня что-то случилось.

Она просто обняла меня и прижала к себе. И я разрыдалась. Не помню, когда я в последний раз плакала на груди у мамы.

- Мама, мне так плохо, - сквозь слезы шептала я. - Ты даже не представляешь, что случилось.

- Я знаю, Моника, - неожиданно произнесла она.

Я подняла на нее глаза в немом вопросе. Откуда она знает?

- Мне Лариса рассказала.

Так Лариса тоже уже в курсе? Но как?

- Ты должна знать, Моника, что я не верю в эти абсурдные обвинения. Слишком хорошо я знаю Никиту.

Я с благодарностью посмотрела на маму. Она еще крепче прижала меня к себе и погладила по волосам.

- Но Лариса сказала, что у него нет шансов, - добавила спустя мгновение мама. - Она почему-то уверена, что Никиту надолго засадят в тюрьму.

От этих слов я опять зарыдала.

- И вообще, Лариса как-то странно вела себя. Весь разговор отвлекалась на свой телефон, а когда ей кто-то позвонил, сорвалась и ушла, даже не договорив со мной. Вы с ней не общаетесь? У нее все в порядке?

Я лишь пожимаю плечами. Я не видела сестру очень давно.

- Ну, ладно, - успокаивает меня мама, - все будет хорошо. Слышишь? Пойдем, чаю попьем. Останешься у меня на ночь?

Я с готовностью киваю.

На следующее утро я просыпаюсь от того, что до меня доносится мамин голос из-за двери. Я слышу лишь обрывки фраз.

- Нет, Лариса... А куда они подевались?... Ты уверена?... У меня больше нет... Ты же обещала...

Я смотрю на часы. Начало десятого! Я же проспала на работу!

Быстро встаю и выбегаю из комнаты. Мама как раз кладет трубку.

- Кто звонил? - по пути в душ спрашиваю я.

- Лариса, - печально отвечает мама, о чем-то задумавшись.

- Что-то случилось?

- Сама не пойму, - растерянно отвечает она.

- Ладно, мам, я опаздываю. Давай вечером поговорим.

Я убегаю в душ, быстро одеваюсь и бегу на работу.

Первым, кого я встречаю в коридоре по пути в кабинет, оказывается Олег.

- Я уже начал беспокоиться. Думал, ты совсем слегла, - говорит он.

- Мне уже лучше, - отвечаю я. - Ты был у Ника?

- Ещё нет. Пошли в кабинет. Надо кое-что обсудить.

В кабинете Олег садится на свое место, я – на кресло напротив его стола.

- Я сегодня знакомился с делом, - начинает Олег, вынимая какие-то бумаги из кейса, а я невольно подбираюсь, опасаясь, что ему стало известно о том небольшом происшествии с Юсуповым.

- В ноутбуке обнаружены противозаконные материалы, - продолжает Олег. – Но вот, что интересно: закачаны они туда были три дня назад. Понимаешь?

- То есть в тот день, когда и произошло задержание? - спрашиваю я.

- Да, именно. Я разговаривал с Никитой. Он сказал, что в тот день ноутбук весь день был в его кабинете. Сам Никита был у клиентов, но без этого ноутбука. Кабинет был закрыт. Каким образом в ноутбуке оказались эти материалы, не понятно. И только установив это, мы сможем доказать невиновность Никиты.

- А у кого есть ключи от кабинета, кроме Никиты? - спрашиваю я.

- У меня, у охранника, у владельца здания... Это все и предстоит выяснить. И, вот, что ещё, Моника.

Олег пристально посмотрел на меня.

- Никита просил, чтобы ты не участвовала в этом деле.

Ну, кто бы сомневался.

- И я с ним согласен. Так будет лучше и спокойнее нам. Ты сможешь с ним видеться как мой помощник, но без обсуждения деталей.

Я знаю, что спорить бесполезно. Но я всё равно сделаю по-своему. Поэтому даже не буду их переубеждать.