- Сегодня был суд по избранию меры пресечения. Никиту оставили под стражей. Я разговаривал с начальником управления. Им поступила информация извне о наличии в ноутбуке Никиты детской порнографии. Имя информатора он, конечно же, не раскрыл. Сейчас ноутбук на экспертизе. Неофициально начальник подтвердил, что что-то там уже обнаружено. Поэтому Никита пока остаётся там.

Я чувствую, как с каждым произнесенные им словом сердце сжимается все сильнее, пока не превращается в бобовое зёрнышко и не падает куда-то вниз.

- Херотень какая-то, - срывается, наконец, Олег. - У него же ноут был запаролен. Да, никто и доступ к нему не имел! Как такое могло произойти?

В моем мозгу я тоже судорожно перебираю все возможные варианты. Вспоминаю случаи, когда Ник оставлял ноут без присмотра. Пытаюсь восстановить в памяти случайные контакты в последнее время.

- Олег, я хочу увидеть Ника, - твердо произношу я.

- Хорошо, - быстро соглашается он, - я оформлю тебя как своего помощника на это дело. Ты сможешь ходить к нему в отведенное время. Но только по согласованию со мной. Моника, слышишь? Никакой самодеятельности! Все очень серьезно и каждый наш шаг должен быть выверен и продуман. Ты поняла меня?

Я лишь киваю, а у самой уже вырисовывается гениальный и простой, как мне кажется, в исполнении план последующих действий.

- Когда я могу его увидеть?

- Теперь уже завтра. Сегодня я был у него. Раз уж ты теперь мой помощник, давай подумаем, что нам необходимо сделать.

Всю ночь меня мутило и выворачивало. Вспоминая все, что мне довелось поесть накануне, я пришла к выводу, что всему виной нервы. Я так переживала, что кусок не лез в горло, а все, что уже успело туда попасть, так и норовило выйти наружу.

Кое-как оклемавшись утром, из дома еду в СИЗО. Пускают меня не сразу - комнат для общения с адвокатами всего две, а желающих гораздо больше.

Наконец, меня ведут по темному коридору и я оказываюсь в крохотной комнатке, в которой едва умещается стол. Комната без окон, с выкрашенными в жуткий коричневый цвет стенами.

Раньше мне никогда не приходилось бывать в СИЗО.

Ника ещё нет. В ожидании я разглядываю замысловатые надписи и узоры, вычерченные на столе руками посетителей.

Приводят Ника. Вижу в его глазах удивление.

Я еле сдерживаюсь от того, чтобы не кинуться ему на шею, пока конвойный не оставил нас.

- У вас тридцать минут, - говорит он и закрывает за собой дверь.

Я тут же бегу к Нику и обнимаю его за талию, прижимаюсь к нему всем телом, как будто хочу вобрать в себя все то тепло, которого не дополучила за эти дни разлуки.

Ник обнимает меня в ответ и целует в макушку. Чувствую, как он вдыхает в себя мой аромат.

- Как ты здесь оказалась? - спрашивает он. - Я думал это Олег.

- А я теперь его помощница по этому делу! - гордо заявляю я, отрывая голову от его груди и смотря ему прямо в глаза.

Замечаю, что моя новость Ника не особо радует.

- Я не хотел бы, чтобы ты имела отношение к этому делу, - вдруг произносит он. - Мы с Олегом сами разберемся.

- Но я тоже хочу помочь, - разочарованная его реакцией спорю я.

- Нет, Моника, - твердо произносит Ник, - это слишком опасно. Тут замешаны люди, от которых тебе лучше держаться подальше.

Его слова обижают меня.

Я отпускаю его и отворачиваюсь, сложив руки на груди.

- Хватит обращаться со мной, как с маленькой девочкой.

Слышу, как Ник усмехается. Он обнимает меня за плечи и притягивает к себе.

- А ты и есть маленькая девчонка, которая так и норовит влезть в какую-нибудь историю, - шепчет он мне на ухо.

Ну, как тут устоять? Я разворачиваюсь опять к нему лицом.

- Ник, я так соскучилась.

- Я тоже, - шепчет он в ответ и дарит мне поцелуй. - Но я против твоего участия в этой грязи, куда меня сейчас окунули. Мне будет спокойнее, если я буду знать, что тебя это не касается.

- Но Ник! - чуть ли не кричу я. - Как это не касается? Я все равно не смогу просто стоять в стороне!

- Все, Моника, - жёстко произносит он. - Я скажу Олегу, чтобы снял с тебя статус помощника по этому делу.

Вижу, что он настроен решительно. Спорить в такой ситуации бесполезно и тогда я решаюсь на маленькую хитрость.

- Хорошо, Ник, - я глажу его по волосам, - я не буду соваться в это дело. Но не лишай меня статуса помощника. Ведь только с ним я смогу навещать тебя здесь.

И я окидываю рукой эту комнатушку.

Ник прекрасно понимает, о чем я. Только в статусе помощника его адвоката мы сможем видеться вот так, наедине, без третьих лиц.

Эта комнатка хоть и вызывает отвращение одним своим видом, но гораздо лучше, чем общение по телефону через стеклянную перегородку, когда за тобой стоит конвойный.

- Хорошо, - улыбается Ник, - но обещай, что ты не будешь ничего делать без моего разрешения? Ну, Моника, обещаешь?

- Угу, - киваю я.

- Что-то я не очень тебе верю, - щурится Ник и берет меня за подбородок.

- Ну, что, мне кровью расписаться? - меня уже начинает злить его недоверие, хотя он ведь прав. Он слишком хорошо знает меня.

Ник смеётся и крепче прижимает меня к себе.

- Просто знай: если ты нарушишь свое обещание, то я очень сильно накажу тебя, когда выйду отсюда.

После этих слов сделать задуманное захотелось ещё больше.

- А когда ты выйдешь? - спрашиваю я, с надеждой глядя ему в глаза.

- Скоро, - успокаивает он меня.

- Ник, почему это все случилось? Ведь это же не правда. Олег сказал, что на тебя поступило заявление. От кого-то? Ты знаешь?

- Пока только догадываюсь. С материалами дела ещё не знакомился.

- Скажи мне! - требую я.

- Ты уже нарушаешь свое обещание, Моника, - строго говорит он, но я чувствую, как его пальцы зарываются в мои волосы и касаются кожи на затылке.

Я прикрываю глаза от этих прикосновений. Он притягивает меня к себе и целует. Теперь уже по-настоящему. Как может только он.

Я никогда не сходила с ума от поцелуев, хотя принято считать, что девочки любят именно поцелуи. Значит, я была исключением. До того момента, как меня впервые поцеловал Ник.

Его язык дерзко проникал в меня. Творил какие-то невообразимые вещи с моим языком, полностью подчиняя его себе.

Я заводилась сразу же. Мне хотелось, чтобы он не останавливался. Чтобы его губы скользили дальше.

Господи, я совершенно забыла, где мы находимся. К счастью, Нику удавалось сохранить чуть больше разума, чем мне.