Дакс поворачивается к охранникам.

– Я думал, вы поймали остальных. Была еще одна команда, которая отправилась к камерам.

– Мы все обыскали там, – отвечает один из охранников. – И сейчас на них надевают наручники.

– Тогда что, черт возьми, там происходит? – спрашивает Дакс. – Должно быть, вы кого-то упустили.

Я не могу сдержать улыбку, которая расплывается у меня на лице. Охранники не смогли никого отыскать, потому что этот хакер прилетел не с нами. Команда Руза должна была взорвать как можно больше камер не только для того, чтобы вызывать хаос и освободить всех жителей Энтропии. Но и по возможности освободить того, в чьей помощи я не была уверена. Но все же на нее надеялась.

Дакс поворачивается ко мне:

– Цзюнь Бэй, прекрати это… что бы там ни происходило.

Я лишь качаю головой:

– Тебе действительно не следовало сажать меня сюда.

Лицо Дакса бледнеет. Двойные двери лаборатории распахиваются, а свет на потолке гаснет. Жидкость в резервуаре уже поднялась до груди, но мне больше не страшно. Мы потеряли команду Рейн и Лаклана, но мы все еще можем спасти эту миссию. В дверях появляется человек, который обводит взглядом комнату. Охранники вскидывают оружие, но воздух заполняют лишь тихие щелчки, потому что пули не вылетают из стволов. Человек в дверях не вооружен. Но ему не нужно оружие. Ему не нужны ни подкрепление, ни охранники, ни взрывчатка.

Все что ему требовалось – освободиться из камеры.

С другого конца комнаты на меня смотрит Мато сквозь свою блестящую кодирующую маску.

– Привет, Цзюнь Бэй, – говорит он.

И все солдаты в комнате падают на пол.

Катарина

– Вот дерьмо, – шепчу я, смотря на одичалых.

Между нами простираются равнины плоской, усыпанной камнями земли, но свихнувшиеся люди двигаются невероятно быстро, а кобальтовое свечение светодиодов на их панелях придает им еще более жуткий вид. Песок клубится вокруг их бегущих тел и поднимается к небу, образуя огромное облако, выделяющееся на фоне ночного неба. Кажется, их там несколько тысяч – целое полчище из рычащих и разъяренных монстров. Гнев превратил всех этих людей в безмозглых зверей.

– Что там? – кричит Анна, вглядываясь в заднее стекло. – Я ничего не вижу.

– Одичалые, – говорю я. – Огромная толпа одичалых.

Трудно понять, как далеко простирается это полчище из мелькающих конечностей, протянувшееся вдоль горизонта. Нас разделяет лишь несколько километров, и все они направляются в нашу сторону. Нам не устоять против них. А значит, придется бежать.

– Какого… – прищурившись и подавшись вперед, выдыхает Анна.

Тихо выругавшись, она хватается за рычаг переключения передач и заводит двигатель пикапа. Из-под капота продолжает валить дым, который появился после взрыва. Двигатель сдавленно рычит, но тут же глохнет.

– Ну же, давай, – бормочет Анна, пытаясь вновь завести пикап, и в этот раз ей это удается.

Она включает заднюю передачу и поворачивается на сиденье, чтобы развернуть машину. Двигатель еле слышно рычит под капотом, отчего кажется, что он недолго продержится.

– Так, нам нужен новый план, – вжимая педаль газа в пол, объявляет она. – Предлагаю уехать туда, куда эти парни точно не отправятся.

– Почему они бегут? – повернув голову, чтобы посмотреть в заднее окно, спрашивает Коул. Его слова все еще звучат невнятно из-за обезболивающего. – Они хотят напасть на нас?

– Не думаю, – дергая руль, отвечает Анна. – Наверное, они направлялись в эту сторону и, случайно заметив фары пикапа, решили сначала убить нас. Лучше спроси, почему они не нападают друг на друга.

– Это… хороший вопрос, – бормочу я, вглядываясь в темноту.

Анна права. Одичалые даже не пытаются напасть друг на друга. Они всегда охотились небольшими стаями, словно волки, но сейчас происходит нечто другое. Толпа такого размера должна больше напоминать хаотичное кровавое месиво. Но вместо этого они бегут бок о бок, словно стадо. Или войско.

От этой мысли по коже расползаются мурашки. Если кто-то превращает людей в одичалых, то, возможно, он контролирует их и сейчас. Возможно, специально собирает их в большую толпу и не дает нападать друг на друга. Но если направить такую толпу на бункер или город, они снесут все на своем пути. Они захватят его и убьют всех, кто попадется им на глаза. И прямо сейчас они несутся к Энтропии.

– Это похоже на спланированную атаку, – говорю я. – Мне кажется, что кто-то превращает людей в одичалых. Что, если из них создают оружие для уничтожения города?

– Тогда нам точно не стоит соваться туда, – замечает Анна.

Она разворачивает пикап и устремляется подальше от города наперерез толпе.

– Но как тогда ими управляют? – спрашивает Коул.

Его глаза полуприкрыты, а черные вены выделяются на коже, но он не расслабляется и старательно борется с действием обезболивающего.

– Не знаю, – отвечаю я. – Может, он находится где-то неподалеку или отправляет сигнал через спутник.

Я смотрю на черную, стеклянную манжету на своем предплечье. Если бы я действительно находилась здесь, то смогла бы отправить импульс на панели одичалых. Но на самом деле меня нет в пикапе, и на моей руке нет передатчика, который бы мог просканировать пустыню. Хотя… У меня же как-то получилось использовать манжету, когда я появилась в бункере «Картакса» рядом с Даксом.

Поэтому я перевожу взгляд с манжеты на одичалых, сосредоточившись так же, как делала это, когда пыталась разглядеть их сквозь песчаное облако. Импульс вырывается из моей руки, а перед глазами все размывается. Приборная панель пикапа и панели Анны с Коулом тут же подсвечиваются ослепительным белым светом. А толпа бегущих, рычащих одичалых превращается в полосу света.

«Сработало».

– Я… я просканировала их панели, – нахмурившись, говорю я.

Перед глазами проносятся множество показаний – идентификационные коды с панелей и сетевые конфигурации. Одно дело разглядеть одичалых, находящихся в полутора километрах от нас – ведь «Истина» подключается к зрительным модулям людей, поэтому не трудно получить изображение с другой части симуляции, – но это нечто большее. Я вижу не только их каналы связи, но и установленные алгоритмы с модулями. А раз импульс отправлен не физически, это означает, что данная информация уже хранилась в «Истине», ожидая, пока кто-то запросит к ней доступ.

То есть помимо доступа к зрительным модулям «Истина» подключается ко всем панелям.

– А ты можешь определить, контролируют ли их? – спрашивает Анна, выкручивая руль, чтобы объехать нагромождение валунов.

– Возможно… – бормочу я, стараясь уложить все в голове.

Если у «Истины» есть доступ ко всем панелям, то он есть и у «Картакса». Если генхакеры узнают об этом, то начнутся беспорядки. Люди начнут вырезать свои панели. Но мне трудно понять, как «Картаксу» удалось скрывать это так долго… и почему они не воспользовались этим преимуществом. «Картакс» разослал вакцину через «Лаз» – крошечную лазейку в сердце каждой панели. Но у «Истины» доступ намного шире. Словно в «Картаксе» даже не осознают, насколько сильна разработанная ими симуляция.