На мгновение меня охватывают сомнения. Потому что на этот вопрос у меня нет ответа. Ведь пока я всеми силами пытаюсь закончить «Панацею».

– Не знаю, – бормочу я. – Но уверена, что разберусь с этим.

Руз качает головой:

– Ничего не получится, Цзюнь Бэй. Ты хочешь помочь людям… я знаю это. И мы сделаем это вместе. Мы сможем избежать этой войны. Тебе не нужно делать этого самой.

– Конечно, ей это не нужно, – говорит Мато. Выхватив пистолет из моих рук, он стреляет сначала в грудь Руза, а затем разворачивается и посылает пулю в Дакса. Все происходит так быстро, что его движения просто размываются перед глазами. – Но она справится.

По телу расползаются мурашки, когда Руз и Дакс падают на пол. Я молча смотрю на них сверху вниз, продолжая удерживать руку на весу, словно в ней все еще находится пистолет. А затем поворачиваюсь к Мато. Я не знаю, что сказать. Он, глазом не моргнув, убил целый отряд охранников и выстрелил в лидеров «Картакса» и Энтропии через несколько минут после освобождения.

– Не передать словами, как я рад вновь тебя видеть, – говорит он с улыбкой на губах, а затем протягивает мне пистолет с транквилизатором. – Двери в комнату Леобена были открыты. Не он ли тот человек, чья ДНК так важна?

Сковавшее меня напряжение ослабевает. Леобен получил мое сообщение. И если он купился на него, то, не задумываясь, выполнит указания, которые я отправила ему с панели Дакса, и будет ждать нас с остальной командой.

– Это он, – подтверждаю я.

Мато кивает.

– Куда теперь?

– В восточный погрузочный отсек, – говорю я, убирая пистолет в пустую кобуру под курткой.

Его глаза стекленеют.

– Я знаю, где это находится. Давай выбираться отсюда.

Протиснувшись мимо меня к двери, он выбегает в коридор.

Я следую за ним под ритмичное хлюпанье ног в ботинках. Перед глазами то и дело появляется ужас на лице Руза, когда Мато стреляет в него.

От этого воспоминания по коже расползаются мурашки. Мато явно опасен, но сейчас он на моей стороне.

Мы сворачиваем в лабиринт коридоров, но спешим не к посадочной площадке, на которую приземлился «Комокс». Там сейчас полно охранников, а у квадрокоптера в боку торчит гарпун. Впрочем, в этом нет ничего страшного. У нас запланирована другая поездка.

Мы с Мато бок о бок несемся по базе. Я стараюсь не отставать от него, несмотря на ноющие ребра. Перед глазами вспыхивает оранжевый огонек, предупреждающий, что я могу потерять сознание, если не отдохну в ближайшее время. Мато толкает стальную дверь, распахивая ее передо мной. Нас тут же окружает порыв холодного ветра, грохот воды, эхо громких голосов и рев лопастей.

Я вздыхаю от облегчения. Мы выберемся отсюда.

Пошатываясь, я переступаю порог и захожу на погрузочную площадку. На бетонном отполированном полу нарисованы желтые полосы, а огромные стальные ворота на дальней стене широко раскрыты, впуская дневной свет. Возле них собралось несколько людей – остатки команды из Энтропии и хакеры, вызволенные из клеток «Картакса». Некоторые из них ранены, другие все еще отходят от потрясений, а кто-то обнимается и плачет. В последний раз они виделись друг с другом во время запуска протокола «Всемирного потопа», когда солдаты «Картакса» штурмовали город и вытаскивали жителей из домов. Они даже не знали, живы ли их друзья и родные, но теперь мы спасли их.

Мне следует радоваться и умиляться при виде воссоединения этих людей.

Но все мои мысли занимает «Панацея».

И то, что, заполучив ДНК Леобена, я наконец смогу ее закончить.

– Отлично, последняя группа! – кричит женщина.

Она стоит у открытых ворот рядом с бетонной вертолетной площадкой, удерживая в руках десятки стальных тросов с блестящими карабинами на концах. Она раздает их хакерам вместе с черными тканевыми ремнями.

– Застегиваете ремни, а затем дергаете трос. И вас сразу же начнут поднимать.

На улице над рекой гудит старый вертолет, на котором прилетела команда Новак. В него уже погрузились наши люди, а вдаль уносится еще один, на котором так же множество спасенных хакеров. Женщина передает тросы группе людей с застегнутыми ремнями и отправляет их на площадку.

– Последняя группа! – кричит она. – Всем пристегнуться!

Мы с Мато бежим к ней и хватаем ремни из кучи на полу. Возясь с неподатливыми пряжками, я оглядываю погрузочную площадку. Из-за реки помещение наполнено холодным, влажным воздухом. Отсюда прекрасно виден изгиб плотины, которая устремляется к небу и отбрасывает длинную, дугообразную тень на скалистые стены долины. Вокруг нас толпятся еще несколько человек, но Леобена среди них нет.

Я начинаю волноваться. Скорее всего, он уже в вертолете или попал в тот, что уже улетел. Но если его нет, то мой план провалился, и мне придется попытаться вновь.

Женщина, выкрикивающая приказы, поворачивается ко мне и протягивает два троса – один для меня, а второй для Мато.

– А где Руз? – спрашивает она. – Он отправился проверить, что тебя задержало.

Я забираю трос и прицепляю карабин к ремням.

– Его схватили. Я ничем не смогла ему помочь.

Это известие шокирует ее.

– Может, нам подождать его? Или отправить людей за ним?

Я бросаю быстрый взгляд на Мато и качаю головой:

– Нет, нужно уходить. Наш план сработает и без него.

Женщина хмурится, но если она и сомневается в моих словах, то это никак не отражается на ее лице. Пристегнув последний трос к своим ремням, она дергает за него и машет рукой. Рев вертолета усиливается, а он сам кренится, но все же отрывает нас от площадки.

Ветер раскачивает нас над бурлящей рекой, но я едва замечаю это из-за боли, простреливающей мои сломанные ребра, стянутые ремнями. Удерживающий меня трос, втягивается и кто-то хватает меня за руки, чтобы затащить на борт. Когда перед глазами проясняется, я вижу улыбающегося Мато. Его рука стискивает мое плечо, не давая завалиться на пол.

– Мы это сделали, – говорит он. – Ты молодец, Цзюнь Бэй.

Я отстегиваю ремни и кашляю, закрывая рот рукой. Залитые кровью пальцы едва справляются с пряжками.

– Где Леобен? – спрашиваю я и заставляю себя подняться на ноги.

Оглядевшись вокруг, я замечаю его в дальней части грузового отсека вертолета. И еле удерживаюсь на ногах от облегчения.

Я бросила пятерых хакеров ради него. С десяток охранников погибли, чтобы мы смогли сбежать. Я оставила Рейн и Руза, но «Панацея» стоит того. Так что не стоит себя корить.

Держась за ребра, я шагаю через грузовой отсек к Леобену.

Синие полосы, нарисованные под его теплыми, карими глазами, сверкают в дневном свете.