– Мне трудно сказать. Кажется, на заводе Гензериха начались беспорядки.

Офицер нахмурился.

– Это произошло вчера? Я получил команду срочно выступить в столицу три дня назад. И все-таки, почему вы едете экипажем?

– Мы путешествуем. Девушка попросила показать ей нашу страну. Она издалека.

Военный перевел взгляд ее сторону.

– Прошу прощения, мадемуазель. Я не представился. Просто служба лишает нас самого важного. Меня зовут Алонсо Мартин Гонзалес де Авила. Я родом из Иберии. У нас, жителей знойного юга, как известно, две страсти: война и женщины.

Топот ног проходящих мимо словно грохотал в такт с ударами сердца. Она смотрела в черные глаза и шептала, сама не зная почему. Но так, чтобы он наверняка расслышал.

– Девана Орма. Так меня зовут.

Генерал кивнул, его губы тронула не улыбка, тень улыбки. Звук копыт уже был почти не слышен, а она все стояла и пыталась понять, что означают для нее эти глаза.

– Все изменилось. Опять.

Голос мальчика заставил ее обернуться. Он стоял и смотрел вовсе не в ее сторону. Взгляд маленького колдуна был направлен вверх, туда же смотрел и Теренцио, и проходящие мимо солдаты.

Она протянула руку, и на ладонь опустилась снежинка.

Реган с трудом разомкнул глаза и не увидел ничего, кроме серой пелены. Казалось, что вокруг все застилал плотный речной туман. Мужчина моргнул несколько раз, но пелена не желала рассеиваться. Он попытался пошевелиться, и это движение немедленно отозвалось тупой болью во всем теле. Болела спина, которой он опирался на что-то острое, болели локти рук, болело место, которым он опирался о землю. И болела голова, кто-то старательно стягивал вокруг висков металлический обруч и с тупой монотонностью пытался еще и колотить по макушке молотком. Ко всему прочему весь рот был забит чем-то вязким и отвратительным.

Спустя некоторое время он решил, что раз рассмотреть ничего не удается, глаза можно закрыть. Наверно, стало немножко легче, и мир вокруг перестал качаться. Это уже было хорошо. Какой-то положительный сдвиг. Реган наклонился и выплюнул весь этот неприятный сгусток, образовавшийся во рту.

Молоток немедленно возобновил свою работу вместе с орудием пытки, сжимающим виски. Кроме того, часть жижи попало в горло, и маг отчаянно закашлялся, пытаясь спасти главное, что у него оставалось – дыхание.

Он кашлял, может быть, минуту, после чего вновь без сил откинулся, найдя хоть какую-то опору, которая могла помочь ему удержаться в сидячем положении.

Судя по всему, его кашель привлек кого-то, и спустя несколько мгновений послышались шаги. Шаги, сначала едва различимые, потом перекликающиеся голоса.

Он попытался вновь приоткрыть глаза. Радость охватила его буквально на секунду. Он видел! Сплошной туман уже не охватывал его непроницаемым белесом саваном. В этой мгле просматривались силуэты людей.

Спустя еще мгновение один из силуэтов приобрел более четкие очертания, и Реган ощутил на губах горлышко фляги. Он сделал жадный глоток и чуть не подавился. Отдышался и продолжил пить. К сожалению, счастье не продолжалось слишком долго, и через миг фляжка исчезла. Но свою роль она выполнила. И хотя боль не желала отступать, мужчина почувствовал себя гораздо лучше.

Реган ощутил, как кто-то тщательно и осторожно ощупывает его ноги. К счастью, это не сопровождалось какими-то болевыми ощущениями. Послышалось еще несколько слов, и сильные руки подняли его и поставили в вертикальное положение. Наверняка у него не хватило бы сил удержаться, но его надежно поддерживали с двух сторон, и можно было сосредоточиться на том, чтобы держать голову прямо и попытаться разглядеть лицо человека, стоящего перед ним.

Спустя секунду его уже повели куда-то сквозь этот туман, хотя повели – это было громко сказано, он вяло переставлял ноги, но больше просто не мешал тащить его под руки. В конце концов он уже не смог больше держать голову поднятой и вновь потерял сознание.

Друиды утверждают, что некоторые сны являются отражением истинных событий, но раньше у него не было причины задумываться об этом. Да и кто верит друидам? Этот же сон просто не отпускал, и он выплывал из него медленно, цепляясь за фрагменты образов и пытаясь удержать воспоминания, столь красочные, сколь и грустные.

Она уходила от него, расплываясь в холодном тумане, не оборачиваясь, не отвечая на слова, которыми он пытался ее удержать. Шла медленно и плавно, а он пытался бежать, но спотыкался и падал на ледяной дорожке. Догнать ее было очень важно, важно не только для него, для всех, для всех, кто был ему дорог. Но как ни старался, он не мог этого сделать. Маг уже ободрал до крови костяшки пальцев и посиневшие от холода колени. Наконец упал и уже не смог подняться. Надо было набраться сил, хоть немного, и продолжить преследование. Набраться сил и догнать ее.

– А знаешь, кто она, Реган?

Мягкая рука опустилась на его плечо, и знакомый голос прошептал:

– Зима не нужна тебе. Тебя ждет лето, просыпайся.

С трудом разлепив веки, он понял, что и этот голос, и эти слова он продолжал слышать наяву. Тон, однако, был совсем не похож на тот, из сна. Кроме того, он почувствовал, что его довольно основательно трясут за плечо.

– Просыпайся.

Заметив, что мужчина открыл глаза, Мадлен сменила недовольные нотки в голосе на гораздо более спокойные.

– Проснитесь, господин Реган. Он срочно просит вас прийти.

Некоторое время он просто смотрел на нее, не мигая, пытаясь сравнить этот милый голосок с тем, который нашептывал ему во сне. Нет, это явно была не она.

– Он сказал, что вы уже можете подниматься, и просит вас прийти. Говорит, что это важно. Для вас.

Мадлен явно нервничала. Этот загадочный “он”, видимо, сумел внушить ей необходимость поторопиться.

– Но мне надо умыться и одеться. Мой костюм. Наверно, он пришел в негодность.

Реган огляделся. Он точно лежал на своей кровати, в своей комнате в академии. Пожалуй, выбор одежды будет не очень велик. Однако через секунду он уже обнаружил, что улыбающаяся Мадлен сняла с открытой створки шкафа его официальный костюм. Он не надевал его тысячу лет и даже не был уверен, что сейчас придется впору.

– Он попросил меня приготовить вам одежду и обувь. И мы это сделали. Вместе с Дорис. Так что приводите себя в порядок. – тут она неуверенно взглянула в сторону двери. – Только побыстрее, я подожду снаружи.

Мадлен еще раз улыбнулась, но в ее глазах он уловил не страх, нет, но озабоченность, не свойственную студентке. И румянец словно был даже ярче чем обычно.

Взглянув на себя в зеркало в ванной, он решил, что показываться кому-либо небритым он не имеет право. Жаль, что он лишился своей бороды, но теперь уж ничего не поделаешь. Бритье с холодной водой было еще тем занятием, но он все-таки умудрился не порезаться и не поцарапаться. Смыв остатки мыльной пены, оделся совсем не торопясь и тщательно завязывал шейный платок, может, даже минут пять. Жаль девушку, но он не тот, кто побежит по приказу сломя голову.