Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— А причем тут эта дорога?
— Как причем? — удивился глава контрразведки. — А куда ты собрался на днях съездить? Видишь, — провел он пальцем по потенциальному пути. — Ферма речных жемчужниц расположена как раз в той стороне.
— Но тогда…
— Да, — кивнул Евдоким. — Тогда получается, что по пути тебя будет ждать засада. Чтобы шугануть. И направить прямиком в заботливые объятья этой группы.
— И кто будет выступать загонщиком?
— У меня есть несколько кандидатур… — улыбнулся Евдоким и извлек из папки несколько листов бумаги.
Маленький Владимир слушал внимательно. Нахмурившись, он вглядывался в карту, по которой водили пальцами и что-то указывали, силясь понять. И кое-что даже получалось.
Софья же изучала лица людей, отслеживая эмоции. Они ей были намного интереснее. Особенно в соотнесенности со словами. В ней проявлялись этакие зачатки живого детектора лжи. Этакий стихийный, природный вариант эксперта по лжи и мотивации из сериала «Обмани меня». Да, намного более слабый. Но вполне себе действующий.
Иоанн был в курсе и ценил это качество в дочери, которая после подобных совещаний могла довольно безошибочно сообщить — кто врет, кто лукавит, кто что-то скрывает и так далее. Ну, почти безошибочно.
Поговорили.
Разошлись.
А несколькими часами позже из кремля выехала делегация, направившаяся в сторону речной фермы моллюсков на Оке. Адепты Сердца обеспечивали обычную охрану короля. Точнее того мужчины, который был облачен в королевские доспехи. Характерные такие по-настоящему золоченые латы. Люди же Евдокима и кое-кто из армейцев выходили на свои позиции, имея четкие инструкции.
Сам же король перешел в режим «радиомолчания». То есть, закрылся в своих покоях и не отсвечивал. Мало ли? Может быть кто-то из слуг и доносит злоумышленникам. А так — спрятался. Затаился. И ждал. Словно бы в засаде. Допуская в свои покои только самых доверенных и многократно проверенных слуг.
Вечером же пришли и дети. Как и обычно. Такие встречи Иоанн старался по возможности не пропускать.
— Папа, — с порога спросил Владимир, — а почему ты не велел взять тех вооруженных людей?
— А сам как думаешь?
— Чтобы можно было взять тех, кто должен был тебя встретить по дороге?
— Правильно. Но не только. А еще?
— Не знаю, — после пяти или около того минут раздумья ответил сын.
— А ты как думаешь? — спросил он у Софьи.
— Евдоким врал, — ухмыльнувшись, произнесла она. — Когда говорил, что не знает, кому служат эти люди с оружием.
— Только в этом?
— Да.
— Отсюда какой вывод?
— Он почему-то не хочет тебе говорить это имя… хм… до покушения.
— Интересно. А почему я не стал брать этих людей с оружием?
— Не знаю. — честно ответила она. — Я думала, что ты тоже заметил ложь Евдокима. И решил поиграть.
— Поиграть — да, я решил. Но не с ним, — улыбнулся Иоанн. — Понимаете, все эти вооруженные люди — лишь часть. Причем не самая важная. Даже если я взял бы их, то что я смог бы выяснить? Они исполнители и вряд ли знают, на кого на самом деле работают. А это — намного важнее. Исполнитель — это «клинок». Важнее «голова», которая управляет «рукой», что держит «клинок». Для этого я и позволяю им попробовать. В том время как люди Евдокима вновь обкладывают всю Москву и наблюдают.
— А наблюдают за чем?
— Как зачем? В случае покушения «рука» попытается сбежать из города. Ведь пленный «клинок» ее без всякого сомнения сдаст. Вот эту «руку» мне захватить и нужно, чтобы выяснить, кто заказчик — то есть, кто «голова». Понятно?
— Да, — синхронно произнесли оба. Но на разный лад. Дочь явно думала о чем-то ином. А сын… он размышлял механистически и явно фиксировал в голове эту схему. Не до конца ее понимая, но фиксируя. Как заготовку. И это было видно невооруженным взглядом.
С подачи короля его дети начали вести дневник, делая в нем ежедневные записи. А он, когда они не знали, эти самые дневники почитывал, дабы можно было понять, с кем он имеет дело. Не очень красиво, но крайне продуктивно. Так как понимание акцентов мышления сильно облегчает и понимание, и предсказуемость.
И это понимание и вынуждало таскать всюду их вместе. И задавать одинаковые вопросы, чтобы они могли взглянуть на одну и ту же ситуацию с разных сторон. И привыкали к тому, что их позиция — не единственно верная. И что отец не всезнающий и не просто так придирается…
Завершив эту воспитательную беседу, он пригласил Еву и начал уже традиционную вечернюю игру. Для этих целей он «придумал» что-то вроде «Монополии», «Цивилизации» и «Dungeons & Dragons[3]». И чередовал партии в них. Понятное дело, что он сделал эти игры в адаптированной и упрощенной версии, воспроизведенной «на глазок» и очень приблизительно. Но они были. И в них играли. Что немало сказывалось на сближении семьи.
А где-то там, на просторах Москвы, особисты Евдокима ловили пытающихся сбежать вражеских агентов. Само собой — ночью. Они ведь сделали вывод из прошлой облавы и днем не стали дергаться. Но выводы умели делать не только они…
[1] Оптический дальномер достаточно прост концептуально по устройству. Труба. По ее углам — зеркала, поворачивающиеся синхронно — либо в сторону центра, либо от него. В центре трубы расположены парные зеркала приема и линза окуляра фокусирующая картинку. Поворачивая боковые зеркала можно поймать угол, при котором картинка в окуляре фокусируется, переставая расплываться и двоиться. А потом по этим углам создать таблицу дальностей, тупо померив по грунту расстояние.
[2] Рефлектором, то есть, телескопом, построенном на зеркалах, а не линзах. Это позволило построить большой телескоп с хорошим увеличением и достаточно чистым изображением. По сути у Леонардо получилось что-то в духе телескопа Грегори. То есть, промежуточный вариант схемы Ньютона он обошел, применив более удобный в использовании телескоп.
[3] Для «Dungeons & Dragons» Иоанн придумал только правила и классы. А под каждую игру придумывал новую локацию и сюжет.
Часть 2. Глава 7
Глава 7
1481 год, 23 октября, Венеция
Тихо. Спокойно. Только легкие плеск воды в канале, да отдаленный шум моря.
Вакула, командир отряда спецназа королевской разведки, стоял у стены какого-то кирпичного дома и пожевывал соломинку. Капюшон его был надвинут достаточно низко, из-за чего было толком не разглядеть лицо. Да и общий вид выдавал в нем крепкого и опасного мужчину. Поэтому случайные прохожие осторожно обходили