Словно лиана, без сил поникаю — снова в нем пламя клокочет!

Дай нам, подруга, радость свиданья,

Дай нам сполна наслажденьем насытиться — сладко с любимым слиянье! (7)

18. Неутомимо он близостью дарит жен, истомленных тоскою.

Пусть же игривая речь Джаядевы счастье умножит людское!

Дай нам, подруга, радость свиданья,

Дай нам сполна наслажденьем насытиться — сладко с любимым слиянье! (8)

* * *

19. Роняет он свирель пленительных утех,

уклончивые взгляды

Из-под лиан бровей бросают на него

пастушки, отступая;

Смутил его мой вид, рождая на лице

стыдливую улыбку, —

Таким мне среди рощ Говинда предстает,

и вся я цепенею.

20. Томит мне грустью грудь ашоки гроздь в своем цветенье свежем;

И ветер-озорник у озера не развлекает резвый;

И мучает печаль от манго расцветающих, где пчелы,

Верхушки окружив, чарующим жужжаньем ублажают.

21. Пусть Кешава вам даст все радости вкусить

и позабыть заботы —

В раздумья углублен, он страсти дал пройти,

украдкой наглядевшись,

Как излучают свет улыбки юных жен,

чьи кудри в беспорядке

Струятся вдоль грудей, как будто невзначай

игриво приоткрытых.

Такова вторая часть под названием «Шаловливый Кешава» в славной «Гитаговинде».

Часть третья

МУЧАЮЩИЙСЯ МАДХУСУДАНА

1. И от красавиц Враджи взор Кансари отвратил тогда

И Радху в сердце утвердил, сансары мрак поправшую.

2. От стрел любви неумолимых мучаясь,

Забыв покой, Мадхава впал в раскаянье.

Не находя Радху в напрасных поисках,

Тоску свою в куще он скрыл у Ямуны.

Песнь VII

3. Удалилась прочь она, видя окруженного

легкой вереницей юных жен,

Я же, провинившийся, удержать не смог ее,

робостью внезапной поражен.

Харихари, горе мне! Возомнила, гневная,

Будто поклоненья лишена. (1)

4. Что теперь свершит она? Что захочет вымолвить?

Ведь разлука наша столь долга.

Ни к чему богатство мне, ни к чему служители —

только с нею жизнь мне дорога.

Харихари, горе мне! Возомнила, гневная,

Будто поклоненья лишена. (2)

5. И лицом зардевшимся, и бровями хмурыми

вмиг напоминает мне она

Лилию пурпурную, что упорно вьющейся

черною пчелою смущена.

Харихари, горе мне! Возомнила, гневная,

Будто поклоненья лишена. (3)

6. Бесполезно по лесу в поисках скитаться мне,

бесполезно стоны исторгать —

Ведь вселилась в сердце ты, восхищенья полное, —

где же мне еще тебя искать?

Харихари, горе мне! Возомнила, гневная,

Будто поклоненья лишена. (4)

7. Вижу, что терзаешься ты негодованием,

сердце переполнившим в пути.

Как могу склонить тебя к милости, о стройная,

коль следов твоих мне не найти?

Харихари, горе мне! Возомнила, гневная,

Будто поклонейья лишена. (5)

8. Я мечусь, забыв покой, — ведь пред взором мысленным

ты, недостижимая, стоишь —

Отчего ж в объятья не идешь, как некогда?

Отчего былую страсть таишь?

Харихари, горе мне! Возомнила, гневная,

Будто поклоненья лишена. (6)

9. Впредь тебе единственной стойко буду предан я,

ты же за проступок не кори,

Но к моим страданиям снизойди, прекрасная,

снова наслажденьем одари!

Харихари, горе мне! Возомнила, гневная,

Будто поклоненья лишена. (7)

10. Джаядева праведный служит Хари ревностно,

дар ему речей искусных дан.

Киндубилва славная лоном его сделалась,

как луне стал лоном океан.

Харихари, горе мне! Возомнила, гревная,

Будто поклоненья лишена. (8)

* * *

11. То не владыкой змей обвита грудь —

гирляндой из лотосов;

А шею мне темнит не страшный яд,

но лилия синяя;

Не пепла пыль на мне — то лишь сандал.

Ананда! Будь милостив,

Пойми: не Хара я, и не рази

разлукой сраженного.

12. Не трать напрасно стрел из манговых цветов,

оставь свой лук в покое;

Весь мир ты усмирил, Манасиджа, шутя,

и для тебя не подвиг

Разбитого добить — мне в сердце все равно

те взгляды глаз влекущих,

Как дротики, впились, и я последних сил

лишен газелеокой.

13. Бровей изгибы — будто лук, словно стрелы — взгляды,

Напоминают тетиву очертанья уха. —

Оружье грозное любви обрела богиня,

Чья поступь властная под стать самому Ананге.

14. Пусть на дугу бровей наложен дротик-взор,

без промаха разящий;

Пускай волос волна, черна и тяжела,

мое волненье множит;

Пусть бимба алых губ, о стройная, грозит

губительным недугом —

Но как твоей груди округлой удалось

играть моим дыханьем?

15. Хоть к радостям мирским неодолимо мной

влечение владеет —

И к томной дрожи глаз, и к лотосу-лицу,

к чарующим касаньям,

К нектару нежных слов и к бимбе сладких уст —

мой разум в созерцанье

Любимой погружен. Зачем же — горе мне! —

растет печаль разлуки?

16. Пусть Мадхусудана дарует вам покой

волной игривых взоров,

Что устремляет он, качая головой,

рождая дрожь сережек,

На Радхи лунный лик, ослепший от любви,

меж тем как вереница

Завороженных жен свирели лишь его

самозабвенно внемлет.

Такова третья часть под названием «Мучающийся Мадхусудана» в славной «Гитаговинде».

Часть четвертая

НЕЖНЫЙ МАДХУСУДАНА

1. В беседке возле Ямуны остановился Мадхава,

И здесь изнеможенному подруга Радхи молвила:

Песнь VIII

2. Горько сандал ароматный корит она, месяца луч ее мучит,

В ветре с вершины лишь яд ей мерещится змей, окружающих кручи.

Стрелами страсти пронзая,

Радху, грустящую в думах о Мадхаве, злая разлука терзает.