еще на год мистеру Томасу Ламонту и его жене, и мы решили, что для Анны и Эллиота будет лучше провести зиму в Гайд-парке. Я отправилась в колледж Вассар, чтобы найти учителя, который взялся бы за их обучение. Нам порекомендовали очаровательную девушку, Джин Шервуд, и она нам так понравилась, что той осенью мы пригласили ее к себе, и она провела всю зиму с двумя детьми в Гайд-парке.

Все еще стоял вопрос о том, что случится после избрания или поражения Франклина, но большинство из нас были уверены во втором варианте. Уже тогда я начала спрашивать себя, в чем смысл этих долгих предвыборных поездок, если большинство людей, приходивших нас послушать, были представителями нашей партии. Лишь время от времени в зале появлялись критики, а они обычно были из тех, кого невозможно переубедить.

Я по-прежнему считаю, что предвыборные поездки не имеют большой ценности ни для кого, кроме самих кандидатов. Однако в 1920 году кампания моего мужа считалась уместной.

Что бы ни случилось, мы должны были где-то жить, и Франклин, вероятно, пошел бы работать. Он уже договорился о возобновлении юридической практики. Старая фирма «Марвин, Букер и Рузвельт» закрылась с началом войны, и мой муж решил заключить партнерство с Гренвиллом Эмметом и Лэнгдоном Марвином под названием «Эммет, Марвин и Рузвельт».

Выборы закончились сокрушительным поражением, которое Франклин воспринял философски, ведь был готов к такому результату. Во время этой кампании я не принимала активного участия в работе штаба, но пару раз приходила в гости и встречалась с офис-менеджером своего мужа, Чарльзом Маккарти. Тогда у него работала молодая секретарша, мисс Маргерит Лехэнд. Именно благодаря этим связям она поступила на работу к моему мужу и продолжала быть его личным секретарем до последних дней своей болезни.

Меня не радовало приближение зимы, когда четыре дня в неделю мне предстояло проводить в Нью-Йорке и ничем не заниматься, кроме проведения чаепитий, обедов и ужинов. Война сделала такой образ жизни невозможным, поэтому я составила для себя график. Я решила научиться готовить и нашла бывшую кухарку, которая теперь вышла замуж. У нее была своя квартира, я ходила к ней два раза в неделю и готовила несколько блюд для одного приема пищи, которые оставляла на суд ее семьи. Кроме того, я училась в бизнес-школе и каждый день, пока была в Нью-Йорке, проходила курс машинописи и стенографии.

Прежде чем провести много дней в Нью-Йорке, я приняла у себя в гостях миссис Фрэнк Вандерлип, которая в то время возглавляла Лигу женщин-избирателей от штата Нью-Йорк. Она спросила, не хочу ли я вступить в совет и взять на себя доклады по национальному законодательству. Я объяснила, что в Вашингтоне у меня почти нет контактов с национальным законодательством, что я часто слушаю разговоры, которые ходят вокруг, и мне интересно, но я сомневаюсь в своей способности выполнить эту работу. Миссис Вандерлип сказала, что, по ее мнению, я впитала в себя больше, чем известно большинству нью-йоркских членов совета, и мне поможет квалифицированная женщина-адвокат, мисс Элизабет Рид. Она будет брать отчет Конгресса, просматривать его и отмечать те законопроекты, которые, по ее мнению, представляют интерес для Лиги, отправлять за ними и даже помогать мне разбираться в них, если мне понадобится помощь.

Так я согласилась попробовать и решила приходить в офис мисс Рид раз в неделю, посвящать это время изучению законодательства и брать домой законопроекты, которые требовали дальнейшего изучения перед написанием ежемесячных отчетов.

Я чувствовала себя глупой и неполноценной, когда впервые предстала перед Элизабет Рид, но она сразу мне понравилась и вселила в меня уверенность. Это стало началом нашей долгой и близкой дружбы с ней и ее подругой, мисс Эстер Лэйп. Эстер обладала блестящим умом и энергией, своего рода нервной силой. Элизабет казалась более спокойной, практичной и домашней, но я убедилась, что у нее острый аналитический ум, такой же блестящий, как у Эстер.

Мой муж много работал, иногда ходил на мужские обеды, и я помню много приятных вечеров, проведенных с Элизабет и Эстер в их маленькой квартирке. В следующие несколько лет их трудовые стандарты и интересы сыграли большую роль в так называемом «интенсивном обучении Элеоноры Рузвельт».

Моя свекровь была расстроена, потому что не всегда могла видеться со мной. Я давно уже перестала зависеть от нее, и долгая болезнь моей кузины, миссис Пэриш, сильно этому способствовала. Я писала меньше писем, задавала меньше вопросов и меньше откровенничала, потому что поняла, что в своем развитии отдаляюсь от старых источников влияния.

Не хочу сказать, что я была слишком хороша для всего этого, но я самостоятельно анализировала происходящее и становилась личностью. В противном случае мне, возможно, удалось бы избежать ряда тяжелых переживаний, но я никогда не сожалела даже о своих ошибках. Все это помогало мне понять, как устроены люди, и в конце концов я стала более терпимым, понимающим и милосердным человеком. Жить и изучать людей стало еще интереснее, когда я перестала придерживаться традиционной модели.

Я вернулась в пару советов благотворительных организаций, таких как Bryson Day Nursery, но у меня развилось отвращение к членству в советах и отсутствию реальной работы. Я старалась использовать любые возможности для соприкосновения с людьми, которые предоставляла эта организация, но мне этого было недостаточно.

Глава 12

Боевое крещение

Лето 1921 года снова застало меня в Кампобелло, куда к нам время от времени приезжали гости. В то лето снова зафиксировали несколько случаев детского паралича, но эпидемии не случилось.

Мой муж не поехал с нами, он прибыл в начале августа, после того как мы устроились, и привез с собой целую компанию. Он успел поплавать на лодке мистера Ван Лира Блэка, к которому присоединился по пути на побережье.

Пока мистер Блэк и его друзья гостили у нас, у меня не было ни одной свободной минуты. Мы проводили дни на воде, ловили рыбу и делали все возможное, чтобы гости приятно провели время. Мой муж любил эти воды и всегда хотел, чтобы остальные ценили тот факт, что они идеально подходят для хождения под парусом и рыбалки. Под рыбалкой подразумевалась именно глубоководная, в которой почти не было ничего интересного, если только не отправиться в залив Фанди или не сделать несколько забросов в целые косяки рыб, когда те будут проплывать мимо.

Мистер Блэк уехал, и однажды днем мы отправились в плавание на маленькой яхте «Вирео», которую мой муж купил после того, как отказался от «Полумесяца», чтобы мальчики научились ходить под парусом. На обратном пути мы заметили лесной пожар, и нам пришлось сразу же отправиться на берег