Арон Нейгольберг замер, ощутив на себе пристальный, парализующий взгляд, и его тело покрылось холодным потом.

– Кто здесь?… – еле слышно прошептал он.

– Я, – последовал спокойный ответ. Голос принадлежал мужчине.

Преодолев ужас, хозяин ювелирного магазина резко обернулся. В старом кресле у стены вольготно развалился молодой человек в черном смокинге, черный галстук-бабочка подпирал воротник белой сорочки, на голове черная шляпа с белым пером, лицо четкой, безукоризненной лепки – все правильно, картинно, пропорционально, – черные волосы набриолинены, глаза черные, зрачков не видно. На левой щеке, под мочкой уха, странная родинка. Нейгольберг содрогнулся от гадливости, как будто ко рту ползет темно-коричневый паук.

– Кто… – Язык одеревенел. – Кто… вы? Как вы сюда попали?… Незнакомец усмехнулся и ничего не ответил.

– Чтобы все сразу поставить на место, – в бархатном голосе незнакомца звучали скука и лень, которые не знают времени, конца и начала, – объявляю вам, господин Нейгольберг: я – дух. И могу попасть куда угодно и в любое время. Для простоты нашего общения у меня есть имя: Каррах.

– Что такое? Почему? Что вам от меня надо?…

– От вас ни мне, ни моим коллегам ничего не надо. Ровным счетом ничего! Поразительно! Какие все люди одинаковые – в любом веке и тысячелетии, куда ни сунься. Я к вам, собственно, по поводу этого золотишка. – Незваный гость кивнул на ковер с предметами «Золотой братины».

– Что?… Не отдам! – взвыл Арон Нейгольберг. – Не отдам!.. – И старик устремился к двери.

– Стойте!

Властный окрик заставил замереть на месте обладателя золотого сервиза.

– Экий вы, Арон… – Молодой человек усмехнулся. – Давайте попросту: вы Арон, я Каррах. Возможно, нам предстоят долгие беседы. Но сегодня я вас задержу ненадолго. Вы присядьте, пожалуйста. А то мне, право, неловко: я сижу, а вы с вашими подагрическими ногами… Присядьте, присядьте!

Нейгольберг, сделав несколько неуверенных шагов, безвольно опустился в кресло у противоположной стены. Он плохо соображал, в висках запульсировала страшная мысль: «Я схожу с ума!»

– Успокойтесь, дорогой Арон, прошу вас! Вы в полном здравии. Просто вам надо поверить: все это существует.

– Что – существует?…

– Мы, духи, бессмертие, ад, рай. Так это у вас называется. Да мало ли еще что! Словом, все существует. Не поверите – действительно свихнетесь. Поверили?

– Поверил, – покорно согласился Арон Нейгольберг, и ему почему-то ужасно захотелось плакать.

– А вот этого не надо! Никаких слез. Итак… Хочу вам дать несколько советов. Но сначала один вопрос: вы хотите быть абсолютным обладателем сервиза «Золотая братина»?

– Я уже им обладаю абсолютно! – Старик, отринув все страхи и нелепость, даже абсурдность происходящего, гордо выпрямился в кресле. – Абсолютно!

– Увы, Арон, увы! Очень в этом сомневаюсь… – Каррах сокрушенно вздохнул. – Банальнейшая вещь. Согласитесь: вы изрядно надули этого… не нахожу нужных слов, ладно, пусть пока будет так… этого графа Оболина…

– Сделка есть сделка! Купля – продажа! И… я все по закону! Я не нарушил закон ни на йоту!

– Скажите, какой законник!.. Уверяю вас, мой славный Арон, все законники, попадающие в такие ситуации… Я имею в виду приобретение подобным образом сервиза или чего-либо равного ему. Впрочем, сделки, равные вашей, случаются крайне редко. Так вот, все законники обязательно кончают плохо.

Во рту у Нейгольберга пересохло.

– Как вас понимать?

– Вот так и понимать: с вашей позицией законника вы плохо кончите. И лишитесь сервиза.

– Никогда! Все документы в полном порядке!

– Нет, Арон, как хотите, с вами очень трудно иметь дело. – Дух по имени Каррах, похоже, действительно расстроился. – «В полном порядке…» Очень скоро, уже через несколько минут, вы убедитесь, какой это порядок… Нам надо поторопиться – они уже рядом.

– Кто? – прошептал Арон Нейгольберг, чувствуя, что близок к обмороку или помешательству.

– Сейчас увидите, черт бы вас побрал! Поспешим! Еще раз повторяю вопрос: вы хотите быть абсолютным обладателем этого… он уже мне просто отвратителен!.. этого мерзкого сервиза?

– Да! Да! Да! – завопил ювелир.

– Тогда вот вам мой совет: уничтожайте всех, кто проявит хоть малейший интерес к нему.

– Как… Как – уничтожайте? В каком смысле?

– В прямом: уничтожайте физически. Что, с вашими капиталами вы не в состоянии нанять убийц?

– Да как вы смеете?…

– Молчать! Если у вас нет выхода на подобных людей – а их пруд пруди, – я вам помогу, укажу адресок. Но желание, волю, если угодно, должны проявить вы. И начать надо с сегодняшнего покупателя сервиза…

– С графа Оболина? – хватаясь за бешено заколотившееся сердце, прошептал Нейгольберг.

– Давайте назовем этого господина пока «так называемый граф Оболин». Не уничтожите его – ох нахлебаетесь! Да и следующих, которые сейчас явятся, уничтожайте, Арон, безжалостно…

– Замолчите! Я не убийца! Я честный человек! Я все по закону!

– Вы идиот, Арон…

Послышался стук каблучков по ступеням лестницы.

– Как только решитесь, позовите меня. Мысленно. Или шепните: «Каррах». И я – тут как тут. И все-таки вы тупица, мой друг.

И красавец в черном смокинге и черной шляпе с белым пером стал таять в кресле: став сначала прозрачным, потом потеряв четкие очертания, он через мгновение исчез бесследно. Только остался в подвальной комнате еле уловимый запах серы. «Наваждение…» – успел подумать владелец ювелирного магазина. Дверь распахнулась без стука (такого раньше никогда не бывало!) – в темном проеме двери возникла Линда, лицо ее было искажено ужасом.

– Там… Скорее! – И женщина устремилась наверх.

Сердце на миг остановилось и тут же припустилось вскачь, и предчувствие огромной беды, сокрушительной опасности полностью заполнило Арона Нейгольберга, мгновенно вытеснив все остальные чувства. Он с трудом, задыхаясь, поднялся наверх.

В торговом зале хозяин магазина застал странную немую сцену: продавщицы, замершие на своих местах, бухгалтер, застывший над раскрытой книгой, даже всегда невозмутимый портье у двери (сейчас на его лице было крайнее, граничащее с идиотизмом изумление)… Все в полном молчании смотрели на троих посетителей, молодых людей, по виду очень уставших, невыспавшихся, небритых… Так оно и было: граф Алексей Григорьевич Оболин, Глеб Забродин и Кирилл Любин примчались в ювелирный магазин на такси прямо с вокзала, а ночь провели в поезде.

«Они имеют прямое отношение к „Золотой братине“». – почувствовал хозяин магазина и, собрав всю свою волю, стал спокойным, внимательным, вежливым:

– Здравствуйте, господа! Что вам угодно?