— Привет! Какая неожиданная встреча…

Так приветствовал Уэмуру Сасэ. Это была их первая встреча через двадцать лет после выпуска из учебного центра.

— Я так и подумал, что, скорее всего, это ты, — сказал Уэмура, садясь на складной стул, предназначавшийся для задержанных.

Когда он услышал новость о том, что инспектор полиции убил свою жену, то подумал, что, исходя из серьезности дела, вести его наверняка будет второй заместитель прокурора, который по сути является главным[48]. Поскольку они обменивались новогодними открытками, Уэмура знал, что эту должность занимает Сасэ. Всего десять дней назад Уэмура отправил ему открытку, сообщив, что вернулся и будет работать адвокатом.

— Что, много забот?

Сасэ усмехнулся и посмотрел на волосы Уэмуры. У самого него, по сравнению с прошлыми годами, провалились щеки, а в изначально спокойном облике появилось нечто устрашающее.

— В полиции было шумно, и здесь тоже неспокойно?

В ответ на слова Уэмуры Сасэ хмыкнул.

— Благодаря журналистам с богатым воображением…

— Что, все это неправда?

— Ну если раздуть из этого историю, конечно, поднимется интерес, — равнодушно произнес Сасэ и посмотрел в глаза Уэмуры. — Ты будешь защищать Кадзи Соитиро?

— Да. Поэтому и пришел. Дай разрешение на свидание.

— Это невозможно, — быстро сказал Сасэ.

— Почему? Что мешает встрече задержанного с адвокатом?

— Расследование еще продолжается. Подожди еще немного.

— Существует правило, что свидания предоставляются в любое время. По-моему, прокуратура тоже должна была начать придерживаться этого правила.

— Из-за этой нелепой статьи мы все на взводе. Хоть как-то пойми это.

В том, как говорил Сасэ, чувствовалась высокомерность. Человеку, который сдал квалификационный экзамен на звание юриста, будучи еще студентом университета, было незнакомо чувство долго спящей под землей куколки бабочки.

— В таком случае, — твердо произнес Уэмура, — я буду подавать в окружной суд предварительную апелляцию на препятствование свиданиям адвоката с задержанным. Соберу журналистов, и тогда вам мало не покажется.

Сасэ пристально посмотрел на него.

— Из-за чего ты так переживаешь?

Уэмуре показалось, что он разгадал его чувства, и еще больше разозлился.

— Это я должен спросить тебя об этом. Что с вами? Тайком сговорились с полицией… И это называется прокуратура? Не стыдно?

— Не дай ввести себя в заблуждение. Разве было такое, чтобы газеты писали правду?

— Не обманывай меня. Это ведь факт, что Кадзи ездил в Кабукитё?

— Бродил по улицам в поисках места, чтобы умереть… Это все, что сказал Кадзи.

— В таком случае дай мне встретиться с ним. Я хочу услышать это собственными ушами.

Сасэ шумно выдохнул.

— Хорошо, давай. Завтра подойдет? Пятнадцатого декабря, с часу дня в течение пятнадцати минут. Устраивает?

Уэмура кивнул. Вообще он рассчитывал на тридцать минут, но не хотел еще больше омрачать их встречу спустя двадцать лет.

К тому же он тоже был виноват. Он не должен был вступать в перебранку с прокурором, размахивая лозунгами о справедливости. А уж то, каким способом он получил разрешение на назначение себя защитником, было не лучше, чем то, что сделали с показаниями Кадзи полиция и прокуратура.

— Я твой должник.

Уэмура уже начал подниматься, но Сасэ остановил его.

— Тебе сколько лет исполнилось?

— Сорок девять.

— Тоже…

— Что тоже?

— Кадзи Соитиро тоже сорок девять лет.

— Я знаю. И что?

Отвечая на вопрос Уэмуры, Сасэ выглядел не как прокурор.

— Когда приближаешься к пятидесяти годам, что-то меняется?

— В каком смысле?

— Может быть, в состоянии души… во взглядах на жизнь, на смерть…

Уэмуре показалось, что Сасэ проник в самую глубину его души.

— Ничего не меняется. Я думал, что, когда мне исполнится пятьдесят, смогу стать хоть немного мудрее. Но абсолютно ничего не меняется. Такой же неопытный…

Он говорил все так, как думал на самом деле.

Сасэ кивнул.

— Кадзи хочет умереть в пятьдесят.

— Что?

— Причина мне неизвестна, но он точно хочет умереть. Я несколько раз допрашивал его и пришел к такому выводу.

— Почему ты так думаешь?

— «Человеку суждено жить под небом лишь полвека». Так он написал перед тем, как явиться с повинной.

Значит, завещание…

Уэмура всматривался в профиль Сасэ, чей взгляд устремился в окно. Он не мог разгадать его истинные намерения. Зачем тот раскрыл информацию, которая касается расследования, адвокату, находящемуся по другую сторону? Может быть, чтобы попросить его быть мягче? Или чтобы поручить Уэмуре то, что не удалось ему: выяснить тайны души Кадзи?

Уэмура не мог понять это. Но видел, что профиль человека, который в учебном центре по повышению квалификации юристов был фантастически работоспособен и прозорлив, сейчас приобрел некоторые признаки меланхолии и потерял былой блеск.

Уэмура вышел из прокуратуры и на автобусе поехал в офис.

Он заставит Кадзи сказать правду.

Не ради самого Кадзи и, конечно, не ради Симамуры Ясуко и Сасэ.

По дороге Уэмура продумывал текст факса, который он собирался отправить во все СМИ. «Сегодня я назначен частным адвокатом господина Кадзи Соитиро. Завтра в центральном управлении полиции в 13 часов намечено мое свидание с ним. По окончании перед зданием управления я расскажу о результатах нашего разговора…»

На следующий день дул сильный порывистый ветер и шел дождь.

Уэмура рано утром пришел на работу и, закончив разные мелкие дела, в 10 часов покинул офис. Накануне вечером он позвонил в редакцию газеты «Тоё» — перед свиданием с Кадзи хотел поговорить с журналистом, написавшим сенсационную статью.

Когда, сложив зонтик, адвокат открыл дверь в кафе, он увидел, что у окна сидит человек, похожий на того, кто был ему нужен.

— Господин Накао из «Тоё»?

В ответ мужчина растерянно кивнул. Наверное, не стоило упоминать название газеты…

Они наскоро обменялись визитками.