мысль, что оно было написано в ответ на письмо Шарлотты, в котором она жаловалась на безвестное исчезновение мужа. Но если так, то это был обман, предназначенный, вероятно, тем, кто за ней следил, чтобы выйти на след Отто.

На самом деле в октябре 1948 года, когда пришло письмо герра Остхейма, Шарлотта уже точно знала, где находится Отто: на пути в семейный дом в Зальцбурге после трех лет тайной жизни в австрийских горах. Все это время, ничего не говоря никому, кроме своей невестки Ильзе, Шарлотта поддерживала тесный контакт с Отто и виделась с ним раз в две-три недели. После мая 1945 года Отто не уходил далеко от Целльам-Зее и Зальцбурга.

Потребовалось много лет, чтобы всплыли подробности. В пространных воспоминаниях, написанных для детей, а потом похороненных среди бумаг, Шарлотта рассказала, как в конце мая 1945-го, когда семья собралась в Тумерсбахе для совместной трапезы, в дверь постучалась незнакомая девочка. «Ей нужно было поговорить со мной». Девочка принесла неопровержимое доказательство — обручальное крыльцо Отто — и записку с предложением встретиться неподалеку, в Санкт-Йохан-им-Понгау. В названное в записке время Шарлотте следовало идти по главной улице городка в противоположном направлении от Гроссарля. Она дала девочке немного денег, пару обуви и коробку сигар — для Отто.

Через несколько дней Шарлотта приехала на автобусе в Санкт-Йохан. На спине она несла рюкзак с едой, одеждой и обувью. Она шагала по главной улице городка, сердце отчаянно колотилось: вдруг за ней следят? «Внезапно от маленького сарая донесся свист, и я увидела Отто, он махал мне рукой…»[485] Они обнялись, всплакнули, провели вместе ночь, поговорили о детях, уничтоженных рабочих дневниках («там содержались записи, оправдывавшие его действия, которые были направлены на оказание помощи как можно большему числу людей»), родителях, новом доме, будущем Австрии, судьбе дивизии ваффен-СС «Галиция» и вещах, переданных с девочкой и пропавших.

Расставаясь, они договорились о следующей встрече спустя две недели. Место встречи было выбрано по туристической карте горного района. На обратном пути Шарлотта не могла прогнать из памяти картину босого Отто, ковыляющего по каменистой тропинке, — человека, «преследуемого как преступника»[486].

Дальнейшие встречи происходили в точно назначенных местах. Сначала Шарлотта поднималась в горы пешком, потом стала ездить туда на автобусе или на поезде. Каждый раз ее нервы были напряжены до предела: местность была ей незнакома, она боялась, что за ней следят или что они разминутся и навсегда потеряют связь. Один раз они действительно разминулись в долине Раурис, где была развилка дорог: одна уходила вправо, другая влево. Шарлотта ждала свиста, но не дождалась. Может быть, мужа арестовали или он заболел? Она вернулась на следующий день, боясь, что если они не встретятся, то связь прервется. На этот раз она услышала свист.

Так продолжалось раз в две-три недели целых три года, до лета 1948 года. Раз от раза место встречи менялось: то это была ферма в горах, то окраина какого-нибудь городка, то деревенская околица, то одинокая хижина. Названия некоторых мест она записала: Радтштедтер Тауэрн («часто»), Фогельалм и Гнадельалм («он приглянулся тамошней молочнице, и она его подкармливала»), Альтенмаркт («в горах»), Флахау, Санкт-Йохан-им-Понгау («в сторону от Ваграйна и Гроссарля»), Ленд, Бад-Гаштейн, Хагереральм, Малльниц, Раурис («часто»), Лофер, Гроссарль, Грёбминг. И Хагенер Хютте.

Шарлотта снабжала мужа едой, одеждой и т. д. Беглецу требовались новые документы, и он назвался Освальдом Вернером. Жена рассказала ему, как познакомилась с «дружелюбным человеком из концлагеря» по имени Куно Хойнигг, сидевшим в Дахау за монархические взгляды, приверженцем Отто Габсбурга, служившим некогда под командованием генерала Йозефа Вехтера. Он боготворил отца Отто и стремился помочь его сыну. Будучи католиком, он возмущался тем, что новый режим, в отличие от нацистов, плохо заботится о нуждающихся матерях вроде Шарлотты. При нем в лагере скончался заключенный Освальд Вернер, его именем Отто, по-видимому, и назвался.

Он добыл членскую карточку Freies Osterreich («Свободной Австрии»), запрещенной при нацистах подпольной организации[487]. Даты выдачи в ней не было, но было имя — д-р Вернер, преподаватель иностранных языков из Вены. На снимке в карточке красовался сам молодой Отто в мундире, сфотографированный в 1930-х годах, когда он скрывался после Июльского путча. Имелось у него и другое удостоверение на имя Вернера, выданное полицией Вены 4 февраля 1946 года. В нем была более свежая фотография — профиль Отто в штатском, взгляд направлен вниз. На этом удостоверении стояли печати полиции Вены и Зальцбурга, причем на языках держав-победительниц — английском, французском и русском — и на немецком. Указан рост Отто — 178 см, на 4 см меньше, чем в личном деле СС[488], цвет глаз — голубой, цвет волос — блондин, «овальное лицо», без особых примет. Удостоверение подтверждало австрийское гражданство, но было «действительно только в Австрии»[489].

Эти документы и отважная поддержка Шарлотты помогали Отто более трех лет выживать в Австрийских Альпах.

«Смерть следовала за ним по пятам, — пишет Шарлотта, — поэтому он никогда не оставался на одном месте больше трехчетырех дней». Он забирался в пастушьи хижины в надежде найти сыр, хлеб, еще что-то съестное, проводил там несколько дней и брел дальше. Бывший нацистский губернатор заделался «овечьим браконьером», зарывал мясо в снег в надежде, что оно не протухнет до его возвращения[490]. Вместо указов он стал сочинять стихотворения, обращенные к жене, снабжая их карандашными рисунками, посвященными ее трудным скитаниям («Сначала приехал автобус…»)[491], с оптимистичным концом («снова будет хорошо, тепло, светло!»).

Шарлотта доставляла самое необходимое: «корзину, резиновые сапоги, плащ, шляпу»; при встречах они передавали друг другу записочки (его записки сохранились среди бумаг Шарлотты). «Я привезла много полезного: бекон, непортящиеся продукты, он все умял с большим аппетитом»[492]. Осенью она доставляла зимнюю одежду и инвентарь: штаны, джемперы, белье, лыжи; весной — необходимое летом.

Считая, что за ней наблюдают, она осторожничала. «Однажды меня день и ночь вели контрразведчики, пытавшиеся выявить мою связь с моим дорогом мужем Отто»[493]. Она полагалась на друзей, уезжала из дому рано утром, в пять часов, на велосипеде, «с пустыми руками, чтобы не вызвать подозрений». По дороге забирала еду, оставленную у друзей, например у Лукаса Ханзеля[494] в ближнем Брук-Фуше, где поймали Германа Геринга[495]. Потом полчаса ехала на поезде в Санкт-Йохан-им-Понгау или дальше в горы, в Бад-Гаштейн (дорога туда занимала целых полтора часа). Там