— Рана не серьезна, выглядит вполне обнадеживающе и очень предусмотрительно закрыта платочком с зельем, — изрек лекарь, едва срезав рубаху.

— Если от этого платочка отрежешь хоть уголок, сам будешь пришивать, — мгновенно всполошился Канд, вызвав этим заявлением нервный смех у обычно серьезного Бенгальда.

— Но он в крови и зелье, — лекарь бросил платочек в кучу испорченной одежды, однако принц изловчился и схватил ценную добычу.

— Что бы ты понимал!

— Зато я теперь все понимаю, — не переставал веселиться Бенгальд, — и почему все так всполошились, и почему Инг и Седрик не оставили тебя в ельнике одного. Ведь ты отлично умеешь прятаться.

— Ну да, — только теперь Кандирд задумался над этим странным, на первый взгляд, фактом, а почему друзья не увезли ее с собой, ведь их лошади успели отдохнуть и могли скакать еще несколько часов, а Илли такая легкая?

И едва представил такой поворот событий, как понял, что друзья лучше него самого знали, что он скорее побежит за лошадиным хвостом, чем станет прятаться по всем правилам сидящего в засаде. Да и уводил он ее оттуда по той же причине, хотя и мутилось уже в голове от смешения нескольких зелий и магии.

Дьявол, пронеслась в голове принца озадаченная мысль, неужели они все были правы, когда подшучивали над ним столько лет? Что когда-нибудь фея любви бросит золотое семечко в невозмутимое сердце младшего принца и тогда они отыграются на нем за все разумные советы, какие он выдавал братьям, начинавшим время от времени чудить. Но неужели любовь, о которой они так патетично говорили, царапая на шелковой бумаге корявые стишки и копаясь с отсутствующими взглядами в сокровищнице, это и есть то теплое, как солнечный лучик, умиление, которое охватывает его, когда она важно и деликатно откусывает свои крошечные булочки?

Определенно нет. Никто из братьев про такое не говорил, восхваляя божественные губы и бездонные, как озера, глаза очередной прелестницы, покорившей их сердце на прошлом балу. Да и глаза у нее вовсе не бездонные. Выразительные, это да, и так смешно темнеют, когда она начинает на него злиться… а еще Илли очень сообразительная… и хотя чуть позже он обычно понимает, что еще немного — и сам пришел бы к тому же выводу, но она всегда успевает догадаться первой.

Поэтому Кандирд постановил для себя, пока их карета стремительно неслась по тракту, догоняя неспешно скакавший первый отряд, что будет отныне вести себя совершенно по-другому. Больше даже словом не напомнит ей про то дурацкое предложение, что сгоряча сделал под елкой, но и никуда из дворца не отпустит. И должность финансиста ей все же всучит, чтоб поменьше гуляла со всякими капитанами. Он и сам может с ней гулять по вечерам, когда отступают заботы, проблемы и просители. И постепенно выяснит, так ли на самом деле к ней относится, что хоть с моста прыгай, как сообразил однажды сделать ради своей Гранильены наследник Ангирольд? Да и Иллира постепенно привыкнет к нему и перестанет так отрицательно относиться к замужеству.

Вот потому он и встретил утро просто в замечательном настроении и продолжал бы в нем пребывать, если бы не спросил, усаживаясь вместе с отцом и братом завтракать на открытом восточном балконе, почему они не пригласили его секретаря.

— Она завтракает в столовой с ее величеством, — едва успел небрежно проговорить отец, как обнаружил, что место младшего принца уже пустует, а где-то на лестнице раздается неритмичный стук его новых, коротких сапожек.

— Очень приятно, — теперь король рассматривал Илли в упор, как рассматривают новый камзол, решая, так ли он на самом деле хорош, как нахваливает портной, — а я — король.

— Очень приятно познакомиться, ваше величество, — учтиво склонила голову Иллира и смолкла.

Задавать вопросы королю все равно не положено, а сам он пока ни одного не задал, очевидно, пытается догадаться, до чего дошел у нее разговор с его женой.

Некоторое время все молча завтракали, и Илли, неторопливо делая маленькие глотки, терпеливо ждала, какое решение примет ее величество. Ведь ясно, что именно она решает в королевской семье такие вопросы… или, по меньшей мере, предлагает способы их решения.

— Дорогой, — отставив в сторону пустую чашку, произнесла наконец королева, и брови короля изумленно дрогнули, — я думаю, пора объяснить Кандику суть нашей последней операции по выявлению предателя.

— Где был предатель? — не обратив никакого внимания на то, как назвала его мать, живо заинтересовался принц.

— Мы не знали точно, или это один из людей Анги, или кто-то из дипломатов, работающих на западе, — с сожалением произнес король и пристально взглянул на Иллиру, — вот и приготовили две ловушки. Наши агенты донесли, что наместник степняков намерен предложить союз Тригону, но в качестве залога своей неприкосновенности собирается взять в плен Кандирда.

— Это было, когда во дворце жила Марильда? — искоса глянув на секретаря, уточнил принц.

— Да, и мы считали, что, убрав ее, расстроим все их планы.

— Ты была права насчет Джигорта, — повернувшись к Иллире, вздохнул принц, — и теперь я хотел бы с ним поговорить.

— Лучше написать, — серьезно посоветовала Илли, — и не тебе, а Ингирду. А внутрь вложить такой листик… он знает, как они работают.

— Разумный совет, — обменявшись с королем быстрыми взглядами, похвалила ее величество, — встречаться вам пока рано.

— А на ком его женили? — припомнил Кандирд про условное наказание бывшего секретаря.

— На очень милой и юной особе… она пока бедна, но у нее есть престарелый дядюшка, отписавший племяннице все состояние и имение.

Иллира была очень рада за бывшего секретаря и неизмеримо счастлива, что не ошиблась в королеве, но ее несколько насторожила решительность, с которой ее величество решала судьбы верных подчиненных. Хотя пока еще судить окончательно было рано, следовало, по меньшей мере, выяснить обстоятельства, по которым эту бесприданницу Джигорту выбирали.

— Я надеюсь, он не останется на меня в обиде, — вспомнив, как вышвыривал полуодетого секретаря в окно второго этажа, вздохнул Кандирд и уставился на отца: — Ну и что там с наместником? Как я понимаю, он не стал отменять своих планов?!

— Да, он подготовил нападение на твой дворец, и его люди под видом торговцев и путешественников осели в Бредвиле и ожидали приказа. Взять их мы не могли… сразу попадали под подозрение наши осведомители, а это очень… верные и ценные люди. Предъявить Матеросу какие-то обвинения или претензии мы не могли по той же причине, как и схватить его лазутчиков, а ждать, когда они нападут сами, было, согласись, довольно неразумно. И тогда мы пошли им навстречу, подготовили несколько специальных отрядов и разместили их в крепостях королевского тракта. А затем послали в твой дворец сообщение о пойманных бандитах. И едва ты принял решение выезжать, как один из слуг поделился этой информацией со своей новой подружкой.

— То есть мы были приманкой? — нахмурился принц и оглянулся на невозмутимую сеньориту. — И когда ты это поняла?