— Он, — кивнул коротышка. — Жихарь хоть и спешил тебя из кареты до телеги доволочь, но воя обыскать, не забыл. Вот колечко и увидел. А когда Албычу показал, тот тебе его надеть повелел.

— Зачем?

— А, чтобы поглумиться надо мной вдоволь! — неожиданно залился слезами дух. — Я и появиться толком не успел, а он меня сразу стирать из этого плана бытия начал. Хорошо до конца не стёр, остановился! Вот только я теперь и шага без его приказа сделать не смею, вмиг сотрёт.

— Значит нашли всё-таки на тебя управу? — покачал я головой поражённо.

— Нашли, — окончательно пригорюнился меховой. — Только тебе же и хуже теперь!

— Это почему?

— А он мне приказал глаз с тебя не спускать, — признался мне Толик. — Так что теперь нипочём не сбежишь. Учти, хоть шаг с сторону сделаешь, сразу вопить во всё горло стану.

— А услышат?

— Албыч услышит. Он меня без всяких кристаллов видит и слышит.

— И где же они сейчас?

— Жихарь за дровами пошёл, чтобы на всю ночь хватило, а колдун травки какие-то собирает.

— Понятно, — я поднялся и проковылял к костру.

Ну что же, подождём. Больше мне пока всё равно ничего не остаётся. Сбежать в этих наручах я, даже если бы меня айхи не караулил, всё равно не смогу. Вот если бы снять? Может найдётся что-нибудь в телеге или мешках, что у костра лежат.

— Даже не думай. — предупредил коротышка, уловив моё движение. — Сразу заору.

— Скучный ты стал, — со вздохом попенял я насупившемуся духу. — Между нами говоря, айхи-сторож — жалкое зрелище!

Толик посмурнел ещё больше и демонстративно отвернулся, изображая обиду.

Я лишь хмыкнул, не капли ни переживая на этот счёт. Пусть сколько хочет, столько и обижается. Он, когда свои гадости творил, о наших чувствах не больно то заботился. Так что, если по справедливости рассудить, возмездие нашло своего героя. Другое дело, что это и моё и без того нелёгкое положение осложняет. От такого сторожа не удерёшь.

Я задумался, придвинувшись к, задорно полыхающему дровами, костру. По всему выходило, что я попал из огня да в полымя. Может скоро даже жалеть начну, что меня из кареты вытащили.

Начнём с того, что моя нынешняя компания меня нисколько не радует. О Жихаре как вспомню, до сих пор палец на ноге ныть начинает. Садист и беспредельщик ещё тот. С другой стороны, как бы он не старался, с палачом ему в искусстве помучить никак не сравниться. Так что тут, как это не иронично звучит, я в плюсе.

Другое дело, Албыч. Я видел этого полубезумного мага только один раз, но мне хватило. Чем — то он на одного знакомого мне шамана похож. Такой же взгляд жуткий.

И вот чего ему от меня такого надо, что он не побоялся днём в столице на карету, везущую пленников самого Предстоящего, напасть? Не из-за солидарности же к попавшему в беду перевёртышу? И как умудрился меня из города вывезти?

Последний вопрос я задал вслух Толику.

Тот оглянулся, раздумывая: ответить или продолжить изображать обиду. Но молча сидеть коротышке было скучно, и он всё-таки снизошёл до ответа.

— Они, после того, как Албыч всю улицу пламенем ярости выжег, тебя в эту телегу засунули и дерюгой накрыли. И поехали себе потихоньку из города.

— Поехали потихоньку, — фыркнул я иронично. — Да отец Виниус наверняка всех на ноги поднял, да погоню во все стороны отправил.

— Да он весь город вверх тормашками перевернул, — немного развеселился дух. — Только описание твоё составить не успели, а Албыча с Жихарем и вовсе в глаза никто не видел. Вот стражники приказ и получили, магов искать, никого из ушлёпков из города не выпускать и до выяснения задерживать. Только Албыч умеет как-то так делать, что кристаллы на зов наручей не откликаются. Вас раз десять уже проверяли и везде вы за простых людей сошли. Албыч знай твердит, что внука больного в город возил к лекарю, а теперь обратно значит возвращается. Ну и монету-другую в руки стражникам сунуть не забывает. Так доседова и докатили.

— Значит на появление жрецов можно не рассчитывать, — невесело констатировал я.

— И не только на это, Вельд. На лёгкую смерть тебе тоже надеяться не приходится.

Жихарь, бросив собранные дрова в траву, решительно направился ко мне.

* * *

Всё поле было сплошь усеяно трупами. Они лежали повсюду: в перепаханной, втоптанной в землю траве, сочащейся грязным с многочисленными алыми вкраплениями снегом, в изломанных, ощерившихся во все стороны ветках кустарника, в неглубоком овраге, уродливой проплешиной торчащим возле самого леса.

Мальчик не спешил. Он медленно брёл, сильно припадая на правую ногу, от одного тела к другому, методично осматривая каждый труп, иногда ненадолго задерживался, совершая над поверженным странные манипуляции, но затем продолжал своё жуткое шествие, распугивая налетевшее вороньё.

— Где же ты? — пробормотал он, переворачивая очередного мужчину, одетого в характерный для воинов степи кожаный доспех. — Неужто упустил?

Мальчик разогнулся, задумчиво смотря вдаль, туда где скрылось несколько кочевников, уведя за собой множество оставшихся без всадников лошадей.

— Мог упустить, — нехотя признался он сам себе. — Совсем я ослаб после той схватки.

Мальчик и впрямь выглядел неважно. Всю его худенькую, одетую в разодранные лохмотья фигуру неимоверно скрючило, странным образом перекрутило, будто неведомый исполин, сначала сунул паренька в реку, а потом, вытащив, решил выжать вместе с одеждой. Кожа на лице и руках приобрела жуткий синюшно- лиловый оттенок, став на вид какой-то пергаментной, инородной, чужой, словно на время одетой на тело. Правая нога совсем не гнулась, больше напоминая отходящий от самого бедра деревянный протез, выструганный по форте из дерева. И лишь глаза, два бездонных омута леденящей душу стужи, смотрели зло и решительно, выдавая истинную сущность их владельца.

Упрямо мотнув головой, Утвара продолжил поиски, постепенно перемещаясь к дальнему краю разыгравшегося недавно сражения. Не мог проклятый шаман сбежать! Выдох бездны хоть своей цели и не достиг, но краем степного мага всё же должен был задеть. Недаром, сразу после этого, шаман из боя вышел и затеряться попытался, личину простого воина на себя надев. А с такой раной сбежать трудно, заклятье жизненную силу до донышка высосать норовит!

Шаман и вправду сбежать не смог. Истекающий кровью воин, привалившийся к трупу разорванного почти напополам коня, сначала пристального внимания Утвары не привлёк. Он уже сотню подобных ему до этого проверить успел. Но, продолжая методично обходить всех погибших, демон подошёл и к нему. Склонился, всматриваясь в черты лица, замер, уловив эманации знакомой ауры, выпустил частичку магической энергии в сторону обозреваемого, дождался отклика и облегчённо рассмеялся, присев возле поверженного врага на корточки.

— Я уже думал, что не найду, — признался Утвара, всматриваясь в затуманенные болью глаза своего врага. — Всё-таки здорово вы меня потрепали. Простейшие заклинания с трудом даются!