— Цицелон! И песеньку дай, а то обниматься не буду! — не упустил возможности «заработать» ребенок.

— Руки оторву тому ивановскому отпрыску, который тебе историю Древней Греции в картинках притащил. — Зефирка посадила дитя обратно на подушку и дала ему пряник из пакета.

— Скажи спасибо, что он не притащил древнеизраильские мифы, например, — хмыкнула Валерия. — Или учебник по органической химии. А то выбрал бы какой-нибудь диметилхлоридонатрий и требовал бы произносить полностью. А вы со своей демократией еще наплачетесь. Дай пакет. Вам обоим на сегодня хватит.

— Бу-бу-бу… — хоровым полушепотом сказали мама с сыном, но убранный в шкаф пакет проводили тоскливыми глазками, не пытаясь отобрать или разораться. Что такое Холера, следящая за здоровьем подопечных, оба уже знали. Цуцик даже перестал называть тетю «стлашной», поскольку этот факт более не требовал подтверждения, все и так знали.

— Мы на работу, ведите себя хорошо. — Ксандр, оглядев всю компанию смеющимися глазами, передал Машу картинно вздохнувшему Баа, подхватил жену под руку, и оба скрылись в спальне.

— И почему они мне кажутся подозрительно довольными? — буркнул Кпинга. — Маш, отпусти волосы, сколько раз просил, не дергай, мне больно.

— Мяу… — виновато засопела мелкая и осторожно погладила рыжие дреды. — Мя-а-а, — пояснила она, утыкаясь в них носом. Дети вообще были страшно заинтересованы этим украшением, особенно их пленял цвет Баадовой шевелюры. Ну и структура дредов завораживала, все норовили пожамкать.

— Постригусь, к рже, — пробухтел рыжий. — Так, слушай мою команду! Гулять, а потом обед готовить! Кто будет помогать, тому печенька вне очереди, и тете Холере не скажем!

— Я буду! — хором ответило население комнаты. Включая Зефирку.

Этим же вечером уставший за день Кпинга наконец вырвался на свободу. Ксан и Валерия, как обещали, вернулись около пяти часов и отпустили рыжую няньку погулять.

Ну как отпустили… отобрали детей, котов, поварешку, отвертку и практически пинком отправили в телепорт. Потому, хоть Баа и понимал, что друзья сделали это для его же блага, но чувство непонятной тоски и ощущение, что его «выпнули подальше, чтоб не мешался молодоженам», так и не удалось выветрить из головы. И хоть он осознавал, что с тремя детьми, пусть и в компании еще одной относительно взрослой особы с розовыми волосами, ни о какой интимной жизни речи не идет. Но… им же там сейчас весело. Они наверняка радуются очередной детской выходке, переругиваются с Жанной, тискают ЕГО пушистых и ласковых антидепрессантов! А ему тоскливо и одиноко, шарахается по улице, как бездомный пес. И даже поход в бар не радует ни фига.

Дурацкий кот! Ржавая швея! Швей. Тьфу.

Это именно он всё поломал в простой и понятной Баадовой жизни. Стоило ему появиться, и всё полетело кувырком. И главное, как настоящий кошак, нагадил и смылся с концами, сволочь, гуляющая сама по себе. Нет, по странному парню с именем дорогого коньяка Кпинга ни капли не скучал. Хотя… самому себе можно признаться, что в глубине души, там, куда он старался не заглядывать, ему, как любому Оружию, было страшно лестно, что его добиваются. И очень обидно оттого, что так легко этот добивающийся, который чуть ли не клялся, что Кпинга — его единственный, через пару дней сдался и всё бросил.

Но вот по коту Баа скучал по-настоящему, и это его по-настоящему же обескураживало и сбивало с толку. Кот был… идеальным. Почти как женщина, которую Кпинга когда-то, еще будучи подростком, себе придумал. Он тогда вообще нарисовал себе картинку идеальной семьи и все годы упорно держал ее в голове, не соглашаясь на меньшее. Чтобы Мастер такая… и кот такой… и…

В последнее время в эту картинку добавился Барс, ну и еще потом детей… сколько-нибудь. Они оказались прикольные, как котики. И почти такие же умные. Он уже мысленно смирился, что станет примерным отцом-Оружием, может, при каком-нибудь Мастере — главе клана, даже несмотря на его нелюбовь к этой прослойке общества. Оказалось, есть в этом что-то… Но только, чур, единственным, и никак иначе! Эх… а его выгнали!

Мрачный, как грозовая туча на горизонте, Кпинга завалился в свой любимый бар, на ходу кивнул десятку знакомых и поймал первый стакан с янтарным напитком, в котором нежно позвякивали кубики льда. Поморщился… нет, коньяком не пахнет. Вот же зараза! Испортил, гад, давнюю любовь к благородному напитку и смылся!

— О-о-о-о, ты глянь, как зажигает! — сказал вдруг кто-то слева, обращаясь к кому-то справа. Задумавшийся было Баад встрепенулся и поднял взгляд от бокала.

На танцполе действительно зажигали. Причем круг танцующих уже распался, и в образовавшейся пустоте лихо взметнулись длинные змеи темно-каштановых дредов, а потом по Кпинге скользнул взгляд чуть раскосых карих глаз, горящих опьяняющим весельем и такой бесшабашной сумасшедшинкой, что у рыжего перехватило дыхание.

— На кого засмотрелся, красавчик? — сквозь гремящую музыку вдруг прорвался еще один голос, и Баад резко обернулся. На него насмешливо щурилась красотка, почти такая же рыжая, как он сам, может лишь чуть светлее, и тоже с дредами. Мастер. Относительно молодая — во всяком случае, давящего ощущения возраста от ее ауры не чувствовалось. Было что-то другое… неуловимо знакомое… уверенное такое и немного хищное.

— Ты не занят сегодня вечером? — промурлыкала она, намеренно не скрывая того, что нарочно отвлекает его внимание от другой женщины.

— Как ни странно, — многозначительно поднял Баа снова наполненный стакан, — совершенно свободен, красавица. Вот это совпадение, не так ли? — переключился он на мурлыкающие интонации. — Вы вдвоем? — как бы невзначай глянул он в сторону танцпола.

— Мы? — усмехнулась рыжая. — Ну, можно сказать и так. Только моя подруга более… разборчива, и ее внимание еще надо заслужить.

— Правда? Ну да… вдовцу с ребенком на руках вряд ли что перепадет, — картинно тяжело вздохнул он, «топя горе» в стакане с алкоголем. — Совсем нет надежды?

— Когда ты успел овдоветь, веселый Кпинга? — засмеялась рыжая. — Что-то я не помню, чтобы ты проходил привязку. — Она подмигнула. — Ходят, конечно, слухи, что тебя чуть было не поимел кто-то из древних. Но ты же отказал? Это, пожалуй, может слегка заинтересовать Джи, но вряд ли всерьез и надолго. Кстати, меня зовут Джанна.

— Оппа, прекрасная незнакомка! — немного опешил Баад, но тут же вернулся к благодушному настроению. — Откуда ж вам так много известно обо мне, несчастном?

— Какой наивный мальчик, — засмеялась Джанна. — Рыжий Умбрайя, белый Ганджу, ты всерьез думаешь, что неизвестен в призме? Особенно после тех, — она выделила голосом последнее слово, — слухов? А еще ведь был скандал в совете… Ты зачем отобрал у родственников детей, а потом еще и принца утащил? Зачем тебе Меч?

— Вау… — слегка подохренел Кпинга, но постарался этого не показать. — А слухи-то превысили все мыслимые и немыслимые границы! Если хочешь, могу поведать вам эту заманчивую историю. Только, чур, сразу двоим. — Он скосил глаза на танцпол, где в такт сменившейся мелодии медленно извивалась вторая девушка, грациозно перетекая из одной соблазнительной позы в другую. Баа сам не знал, почему его так будоражит именно темноволосая красотка, когда под боком такая шикарная, рыжая и заинтересованная. — В последние дни на меня свалилось столько стресса, что теперь осталось исцелять душу, наслаждаясь обществом прекраснейших созданий во всей призме. Но… нужны ли вам цвирковы слезы этого Оружия? Бармен! Налей леди по ее желанию.