кофе и улыбнулась. – Ты всегда готовил самый лучший кофе.

– Ладно, если ты действительно хочешь поменять тему – что не так со снегом? – спросил он. Он не даст ей так легко соскочить с крючка.

– Не знаю, просто он мне больше не нравится, – ее взгляд метнулся к окну. – Не могу на него смотреть. Терпеть не могу, когда его приносят в дом. Все в нем кажется глубоко отвратительным, – она снова зевнула. – Уверена, это пройдет. Скорее всего, я просто устала.

– Нельзя оставаться дома с задернутыми занавесками. Это плохо для здоровья. Сколько ты спала прошлой ночью? – спросил он.

– Перестань задавать вопросы, Людовико! – огрызнулась она. – С тех пор как ты пришел, ты только и делаешь, что задаешь вопросы.

Он сидел с открытым ртом. Мама только в двух случаях называла его полным именем: когда дразнила – например, как несколько недель назад, насчет проклятой «Корсы», – и когда злилась. Сейчас явно был второй случай. Он молча доел чизкейк, а потом встал и принялся убирать со стола.

– Ты ходила к врачу?

– Нет, – коротко ответила она.

– Если боишься выйти в снежную погоду, я могу отвезти тебя, – сказал он, не вполне понимая, как сможет выкроить для этого время.

– У тебя и так достаточно проблем, чтобы еще возить меня повсюду. Все со мной будет в порядке. Они просто пропишут мне снотворное, а я не хочу закончить как Роберт Дауни-младший[20].

– Мам, мне кажется, у Роберта Дауни-младшего были и другие проблемы. Уверен, ты могла бы попробовать разные варианты лечения, прежде чем все станет настолько плохо, – он пытался говорить как ни в чем не бывало, словно она только что не сорвалась на него.

Они поболтали еще какое-то время, и Кирби намеренно больше не задавал вопросов. Потом он взглянул на часы: почти десять, а ему нужно было встретиться с Конни в одиннадцать. Детектив гадал, стоит ли отвезти Ливию на станцию экстренной помощи, если, конечно, она была открыта утром в субботу, но он прекрасно мог представить себе реакцию матери на подобное предложение. При этой мысли детектив осознал, что даже не знает, кто ее лечащий врач, потому что мама никогда не болела.

– Я почищу для тебя подъездную дорожку, а потом мне нужно бежать. Все из-за нового дела.

– Убийство в «Блэквотер»? – спросила она. – Я слышала о нем в новостях, и мне стало интересно, не участвуешь ли ты в расследовании.

– Оно самое.

– Бедная женщина. Только представь, закончить свои дни в таком месте, – она поежилась и встала, чтобы помыть кофейные чашки.

– Что ж, к счастью, об этом тебе не нужно волноваться. Это моя зона ответственности, – он подошел к раковине и обнял ее. – Я зайду попрощаться, когда почищу дорожку.

Снаружи небо готовилось к еще одной битве. Казалось бессмысленным чистить подъездную дорожку сейчас, потому что через час ее, судя по всему, снова занесет, но Кирби все равно занялся этим. Пока он работал лопатой, у него было время подумать. Что бы его мать ни скрывала, добровольно она об этом не расскажет, по крайней мере, не сегодня. Он решил, что это может быть что угодно: деньги, новые отношения или, возможно, она и вправду подумывает вернуться в Италию. Любое из этих обстоятельств могло вызвать бессонницу, но это не объясняло потерю памяти. Опущенные жалюзи и тусклый свет на кухне мешали рассмотреть мать как следует, но под глазами у Ливии виднелись темные круги, а ее кожа, обычно безупречная, казалась серой и безжизненной. Кирби гадал, хорошо ли мама питалась, потому что она почти не прикоснулась к чизкейку.

Он как раз убирал лопату в гараж, когда начали падать первые снежинки. Детектив поспешил в дом и попрощался с Ливией, которая уютно устроилась на диване с книгой.

– Почему бы тебе не вернуться в постель? – предложил он. – И записаться на прием к врачу.

– Если ты настаиваешь.

– Настаиваю, – ответил он, стоя у двери. – Обещаешь, что сделаешь это?

– Хорошо, если ты перестанешь доставать меня. А теперь иди. Поймай убийцу той бедной женщины. Чао-чао.

Забравшись в «ситроен», он взглянул на дом, на плотно задернутые занавески. Снег уже начал покрывать дорожку, которую он только что почистил. Отъезжая, детектив думал о своей запершейся в доме матери, и его не покидало чувство, что это было лишь началом. Но началом чего? Этого он не знал.

Глава 25

Конни приехала в «Блэквотер» на десять минут раньше и, чтобы согреться, отправилась прогуляться вдоль Баттерси Филдс-драйв. С неба падал мелкий снежок, сильный ветер словно иглами колол лицо, и девушка натянула капюшон куртки пониже, гадая, о чем с ней хотел поговорить Кирби.

Ранее она созвонилась с Гарри, и они договорились, что Конни заедет к нему, когда закончит дела в «Блэквотер». По телефону его голос звучал подавленно, что было неудивительно, поэтому она решила поехать к нему и подбодрить его. А еще Конни хотела взглянуть на адрес в той записке. После того, что поведал ей Крот, этот вопрос мучил ее всю ночь, и она почти решилась пойти и встретиться лично с этим Томом Эллисом. Конечно, если адрес действительно принадлежал спутнику ее сестры в том приключении, – ведь этот человек мог оказаться кем угодно.

На мгновение она остановилась у одного из многоэтажных зданий, стоявших вдоль дороги напротив «Блэквотер», и, сощурившись, посмотрела сквозь падающий снег на верхние квартиры. Оттуда должен был открываться прекрасный вид на больницу и реку за ней. Девушке стало интересно, что жители думают о грядущей застройке. Она точно на несколько лет превратит этот элитный район в шумную и захламленную территорию. Повернувшись к дороге, она внезапно осознала, насколько близко находится к дому Марш, куда ей предстояло отправиться в понедельник. Конни подумывала пойти и мельком взглянуть на него – скорее всего, он находился всего в нескольких минутах ходьбы, – но, посмотрев на время, решила отказаться от этой идеи и отправилась назад, к главному входу в «Блэквотер».

Как только она подошла к воротам, подъехала зеленая машина. Но не просто какая-то зеленая машина, а нереальный классический автомобиль, даже оттенок зеленого был словно из другой эпохи. Девушка завороженно наблюдала, как корпус машины опускается на землю подобно крадущемуся тигру. Кто вообще мог ездить на подобных машинах? Конни не особо интересовалась автомобилями, но узнала логотип «ситроена» на капоте. Она думала о том, каким же крутым было это авто, когда его дверь открылась. Из машины загремела музыка Savages[21], а затем появился Кирби. Это стало для нее