Богдану было приятно осознавать, что сейчас в гостевом комплексе разместились не какие-то извращенцы, а воспитанники детского дома. Для ребят важно разнообразие. Уж лучше пусть купаются, на теплоходе катаются, чем маются от безделья.

Князев бросил взгляд на мониторы и не увидел ничего особенного. Наверное, журналисты знали, что сейчас тут живут подростки, а потому и не рисковали забраться на огороженную территорию. Для них есть прок в компромате на знаменитостей, чиновников, политиков. Какой смысл снимать отдыхающих детей? Кому это интересно? На первую полосу в газете не поместишь. В блог не выложишь, по телевизору не покажешь.

Тут Князев краем глаза уловил движение, включил тепловизор, укрупнил изображение. К КПП кто-то спешил со стороны озера. По одежде сразу можно было понять, что это женщина – мужчины юбок не носят.

– Неужто опять какие-нибудь извращенцы со своими любовными играми?

Но Князев тотчас напомнил себе, что в гостевом комплексе живут воспитанники детского дома. После захода солнца он никого не запускал в ворота. Правда, никто не мог помешать каким-то извращенцам заехать на территорию днем.

Богдан уже решил, что ни за что не станет заходить туда, куда ему запрещено, и остался на месте. Женщина приближалась. Когда она оказалась у ворот, Князев развернул навстречу ей прожектор и вышел к шлагбауму.

Сперва Богдану показалось, что его худшие опасения оправдались. Женщина походила-таки на извращенку. Вернее, ее одежда. Какая-то манерная, под старину, будто эта особа пришла из прошлого, но не нашего, а западноевропейского. Короче говоря, какая-то сказочная одежда. Но Князев присмотрелся и узнал воспитанницу детского дома. Она еще выступала на концерте с отдельным номером.

– Вероника? – само собой вспомнилось имя. – Что ты тут делаешь в такое время?

Девчонка прикрыла лицо от яркого света прожектора. Она вглядывалась в Князева, не зная, можно ли ему довериться. Все-таки он работал в «Дубраве» и мог быть заодно с Порошиным. Вероника выглядела испуганной, явно подумывала, не повернуть ли ей назад.

– Что-то случилось? Тебя кто-то обидел?

Эти простые слова подействовали на Веронику. Она поверила в то, что перед ней друг. Во всяком случае, тот человек, который может ей помочь. Девчонка хотела что-то сказать, но разревелась.

Богдан нырнул под шлагбаум, обнял ее за плечи и спросил:

– Что случилось?

– Не трогайте меня! – Вероника отшатнулась, но тут же сама повисла на Богдане. – Там, там… – шептала она, не будучи в силах сказать что-нибудь вразумительное.

– Кто тебя обидел? Мальчишки? Они приставали к тебе? – Князев интуитивно попал на правильный путь.

Все-таки профессия заставляет любого охранника быть еще и немного следователем.

– Я… он хотел меня… – прозвучало уже осмысленно.

– Кто именно? Я ему уши и еще кое-что оторву, чтобы больше тебя не обижал.

Князев нутром чуял, что перед ним чистая душа, и потому искренне хотел ей помочь даже в ущерб службе. Пусть потом Камышегородский ругает его за то, что зашел на территорию. Девочке надо помочь, успокоить ее.

– Пошли, ты мне его покажешь. Я с ним поговорю по-мужски.

– Спрячьте меня, выпустите. Вам туда нельзя, – уже вполне членораздельно произнесла Вероника.

– Почему? Это нельзя так оставлять. Пойдем разбираться.

– Нельзя! Меня Порошин хотел изнасиловать. Он извращенец.

– Ты уверена? – не мог поверить Князев.

– Вы не верите? – Вероника глянула ему в глаза.

И он поверил. Ведь до этого были искренние слезы. Да и какой смысл девчонке клеветать на спонсора? Она явно была не из тех, кто может придумать подобную историю, чтобы потом шантажировать богатого человека.

– Пошли, я тебя спрячу, потом позвоню одной хорошей женщине, и она заберет тебя отсюда.

– Кому вы позвоните? Только не Ольге Петровне. Она заодно с ними! – ужаснулась Вероника.

– Нет-нет, совсем другой женщине. – Князев приобнял Веронику за плечи, чтобы вести на КПП.

Тут из темноты ударили два мощных фонаря – прямо в лицо.

– Ты какого черта с поста вышел? – прозвучал грозный голос.

– Кто вы такие? – спросил Князев.

– Охрана.

– Я тоже охранник.

– Давай нам девчонку, она убежать хотела. И возвращайся на пост.

Голос Богдану не понравился сразу – наглый, напористый. В нем не ощущалось никакого сочувствия к Веронике, которая испуганно прижалась к бывшему десантнику.

– Зачем она вам?

– Я же сказал, убежать хотела. Нас послали ее вернуть.

– Кто?

– Довлатов.

– Врут!.. Им Порошин приказал. Он педофил. Они его слушаются, – выпалила Вероника.

Повисла пауза. Богдан понял, что услышал правду. Вероника сумела убежать, а педофил решил ее вернуть.

– Она нагло врет, – уменьшил напор человек, говоривший из-за стены слепящего света. – Сам понимаешь, детдомовка, такой контингент.

Слово «контингент», слышанное от Ольги Латушко, покоробило Богдана. Теперь уже отпали и последние крохи сомнений. Он понимал, что ставки высоки. Педофил ни за что не захочет, чтобы правда вышла наружу. Князев должен был спасти девочку.

– Держи ключ, скутер у ворот, – шепнул он. – Беги! – Богдан толкнул от себя Веронику, даже не зная, сколько людей ему сейчас противостоит.

Та не стала спорить и рванула с ключом в темноту, на дорогу. Князев передернул затвор травматика.

– Ни с места! – крикнул он. – Стоять!

В ответ грохнул выстрел. Пуля просвистела у самой головы Богдана.

– Вали его! – крикнул кто-то.

Один из охранников пробежал рядом. Князев хотел подставить ему ногу, но не успел. На него набросились. Богдан раздавал удары налево и направо, сам удивляясь своей прыти. Если бы речь шла лишь о его безопасности или жизни, то он не дрался бы так отчаянно. Сквозь крики, собственный хрип и звуки ударов он расслышал, как завелся мотор скутера.

– Стой! – прозвучал крик, слившийся с пистолетным выстрелом.

Шум мотора скутера отдалялся.

«Цела, – подумал Князев. – Может, все и не зря?»

Он махал кулаками, ставил подножки, уворачивался от ударов. На него наседали двое хорошо подготовленных мордоворотов. Богдана пока спасало то, что он чувствовал за собой правоту и справедливую злость.

Но давали знать себя возраст, постоянное курение. Дыхание сбивалось. Движения становились не такими выверенными. А ведь в драке иногда решают дело не только сантиметры, но даже миллиметры. Богдан выдыхался.

– Получи, гад! – кричал он. – Получи!