А теперь, пожалуйста, убедитесь сами, какой невиданный разнобой в текстах двух вариантов секретного протокола от 10 января 1941 г.:

Вот объясните, пожалуйста, хотя бы самим себе, как могло получиться такое, что один и тот же более чем важный документ имеет два сильно разнящихся варианта своего содержания!? Ведь нет же ни одного пункта, чтобы не было бы нескольких различий! Если придираться к каждой буковке, то выходит, что насчитывается пятнадцать серьезных различий! И, заметьте, что в правой колонке текст, который был опубликован еще во времена СССР, а в левой колонке — «произведение» уже постсоветского времени. И какому же документу прикажете верить, если в таком случае вообще можно верить?! Единственное, что здесь является правдой, так это то, что за нынешнюю территориальную целостность Литвы Советский Союз еще до войны уплатил 7,5 млн. золотых долларов! А вот как точно назывался этот документ, каково его точное подлинное содержание, таковы ли были его атрибуты и прочее — попробуйте понять.

Х. Но самое главное, конечно же, это удивительные результаты «археологических раскопок» в недрах архива МИД. Якобы в недрах архива МИД СССР была обнаружена служебная записка (акт), фиксирующая передачу подлинников советско-германских «секретных протоколов» в апреле 1946 г. заместителем заведующего секретариатом В. М. Молотова в Совмине СССР Д. В. Смирновым старшему помощнику В. М. Молотова в МИД СССР Б. Ф. Подцеробу. В.М. Молотов в этот период являлся одновременно заместителем Председателя Совета Министров СССР и министром иностранных дел СССР. На этом «основании» был сделан вывод, что сие является свидетельством того факта, что подлинники секретных советско-германских договоренностей 1939 г., по крайней мере в 1946 г., были у советской стороны. В том же архивном деле, где хранится «акт Смирнова-Подцероба», подшиты заверенные машинописные копии пяти советско-германских «секретных протоколов» 1939 г. Хотя по своему внешнему виду эти документы существенно отличаются от имеющихся в архиве МИД ФРГ фотокопий. Но в то же время по содержанию они идентичны. Советские машинописные копии были заверены В. Паниным, который работал тогда в аппарате Совнаркома СССР. Так вот, во всей фантасмагории вокруг «секретных дополнительных протоколов» эта история является той самой, которая в прямом смысле непосредственно с порога не просто заставляет, а силой вынуждает окончательно убедиться в том, что перед нами фальсификация! Потому как она есть суть квинтэссенции фальсификации!

Во-первых, потому, что нас пытаются убедить в том, что найденная служебная записка есть достоверный факт. А с какой стати какая-то бумаженция есть достоверный факт? Ведь бумага-то, как известно, все стерпит... Ведь никто даже и не потрудился назвать дату этой служебной записки, но заявили, что-де в апреле 1946 г. Апрель, между прочим, состоит из 30 дней. А ведь жесткая советская инструкция о порядке секретного делопроизводства безальтернативно требовала при составлении актов о передаче секретных документов от одного лица к другому, тем более из ведомства в ведомство, указывать в том числе и дату их передачи. Вывод: солгал Яковлев!

Во-вторых, никто никогда не произнес, имела ли эта служебная записка гриф ограничения или не имела. Даже и не пытались утверждать нечто подобное. Между тем по советской инструкции о секретном делопроизводстве при передаче секретных документов от одного лица к другому, тем более если в акте передачи передаваемые документы называются своими подлинными именами, да к тому же являются документами особого архива, сам акт тоже должен был быть секретным и зарегистрированным соответствующим образом в журнале регистрации секретных документов. Особенно если учесть, что фактически документы передавались из одного ведомства в другое, то есть их физическое перемещение должно было быть осуществлено секретной фельдъегерской связью, которая не принимала к перевозке неправильно оформленные документы сопровождения! Вывод: солгал Яковлев!

В-третьих, никто не произнес, какой регистрационный номер у этой записки и от какого числа. И даже не пытались утверждать нечто подобное. Нас же пытаются заставить поверить в то, что в результате «археологических поисков» в недрах архива МИД нашли какую-то «служебную записку», в которой написано «сего числа сдал, сего числа принял»!? А какого «сего числа» — не сказали даже Съезду народных депутатов! Ну, и что из этого должно вытекать?! Что Д. В. Смирнов и Б. Ф. Подцероб полные идиоты, которые ни бельмеса не знали о том, как ведется секретное делопроизводство?! А черта лысого не желаете ли?! Идиотов и дураков Молотов в своем секретариате не держал. Ни в Совмине, ни в МИДе. И делопроизводство у него было поставлено дай Бог каждому ведомству! Вывод: солгал Съезду народных депутатов А. Н. Яковлев!

В-четвертых, нас пытаются убедить в том, что в результате титанических усилий в ходе «археологических раскопок» в недрах архива МИД была найдена служебная записка, которая есть достоверный факт. Хорошо. Но в таком случае пусть этот самый «археолог» назовет, так что же это был за документ, как он точно назывался — «служебная записка» или же «акт Смирнова-Подцероба»? Потому что документы секретного делопроизводства имеют однозначное наименование, а вовсе не публицистическое, пускай и с некоторой примесью официальщины! Передача документов, тем более секретных, особенно же относящихся к особому архиву, осуществлялась (и осуществляется по сей день) только на основании акта, имеющего гриф ограничения, дату и регистрационный номер. Но никак не «служебными записками». Итак, как точно назывался тот документ, фальсификаторы однозначно не назвали. Отсюда вывод: солгал Яковлев!

В-пятых, если внимательно приглядеться к тому, что произнес на съезде А. Н. Яковлев, то как минимум придем в изумление. Итак, 24 декабря 1989 г. он выступил с докладом, первый пункт которого, в частности, гласил (то, из-за чего можно прийти в изумление, подчеркнуто): «Первое. В Министерстве иностранных дел СССР существует служебная записка, фиксирующая передачу в апреле 1946 года подлинника секретных протоколов одним из помощников Молотова другому: Смирновым — Подцеробу. Таким образом, оригиналы у нас были, а затем они исчезли. Куда исчезли, ни комиссия, никто об этом не знает. Вот текст этой записки: "Мы, нижеподписавшиеся, заместитель заведующего Секретариатом товарища Молотова Смирнов и старший помощник Министра иностранных дел Подцероб, сего числа первый сдал, второй принял следующие документы особого архива Министерства иностранных дел СССР:

1. Подлинный секретный дополнительный протокол от 23 августа 1939 г. на русском и немецком языках, плюс 3 экземпляра копии этого протокола". Дальше не относящиеся к этому делу, в одном случае — 14, в другом — еще несколько документов. Подписи: "Сдал Смирнов; принял Подцероб". Это — первое.

Следующий факт. Найдены заверенные машинописные копии протоколов на русском языке. Как показала экспертиза, эти копии относятся к молотовским временам в работе в МИД СССР.