Быть того не может!

Возможно, дело обсудили бы на открытом совещании палаты, а так – на «закрытом»… покуда Эдуард VII и первый морской лорд делали свой ход, не подозревая, что всё происходило с негласного ведома и под приглядом.

«А над нами уж только Бог, – мысль заклубило колечком нимба – эффектный выдох тлеющего табака, – хм, что звучит немного кощунственно».

– Вы видели расшифровку результатов переговоров?

– Не шедевр…

– Но в рамках планируемого. Пожалуй, только нефтяные проекты оказались неожиданностью. И турецкие проливы русский царь оставил «на потом», хоть и заикнулся.

– Вопрос «красного ледокола» будем считать закрытым… до появления новых фактов?

– Наследил.

– Да! Всё непременно надо отслеживать и держать на контроле. Эти: патенты, северные направления, пересмотр военных доктрин…

– Пересмотр доктрин – результат боевого опыта текущей войны.

– Текущая война… – сорокаградусная янтарная крепость втекала приятным ароматом виноградного дистиллята, – не выделяя частности, цели в войне достигнуты: русские получили по шапке, и пусть не проиграли, но теперь адекватно оценивают свои экспансивные возможности. Японцы… наши желтокожие союзники только озлобились – в долгах и полной зависимости, понимая, что рассчитывать могут только на нас.

– И на себя.

– И на себя, – снова эта оправданная снисходительность, – вскоре дело подойдёт к политическому урегулированию. Наша тривиальная планида «усидеть на двух стульях» – сохранить союз с микадо и сосуществовать в рамках нового договора с помазанником.

– То есть наши козыри в Вэйхайвэе останутся на якорях?

– Во-первых, давайте уважать короля… и его не просто обещания, а договора! На котором стоит и ваша подпись. Во-вторых (что будет правильно озвучить, как «более того»)… так вот, более того – я заметил, что после неудачной операции флота у Камчатки сэр Джон уже не столь самоуверен! У короля кораблей много, но представьте, что вдруг лучшие броненосцы Хоум Флита постигнет участь «Кресси»? Я к тому – не стоит недооценивать…

Наши наблюдатели на ходовых мостиках Того (и при штабе Оямы) – это бесспорный позитив в плане взгляда на действительные боевые действия. Думаю, и у наших военных некоторые доктрины существенно поменяются. А вот русские… Русские испытали современную войну практикой и кровью. Так что пусть флот в Вэйхайвэе остаётся гарантом порядка… и занозой беспокойства для Рожественского.

– А я всё равно считаю, что исход мог бы быть лучше.

– Вот поэтому отменять сделку с «Свифтшур» и «Трайемф» ни в коем случае нельзя. Процесс запущен и должен быть только ускорен. Тем более что формально он не противоречит договорённостям с Романовым… хм, вдобавок определённо обрадует Адмиралтейство, Джозефа Остина Чемберлена и налогоплательщиков[48].

В Санкт-Петербурге

Мысленно негодовал.

Как его потом ни успокаивал Авелан, мерзкое ощущение не покидало, на языке вертелись самые избитые эпитеты, поносящие «коварный Альбион».

А ведь думал, что с переговоров возвращался с полным триумфом, считая, что дело провернул идеально. Не омрачали настроения даже заработанный насморк и дрянная погода. Весь обратный путь ветер пел… да нет – точно завывал пронизывающим нордом от хмурых скандинавских берегов какую-то древнюю балладу викингов. И встречающий Кронштадт прямо с трапа сутулился серыми тучами.

– Вас который день дожидается японский посол, – уже во дворце согласно своим обязанностям сообщил Ламсдорф. Хотя в первую очередь его, наверное, распирало узнать, с какими результатами вернулся государь. Кое-какие слухи диппочтой и газетными статейками уже достигли столицы – телеграф обогнал императорскую яхту.

– Он не уехал, – с непонятной интонацией (не спросил, не утвердил, скорей рассеянно) проговорил Николай II – на вид был бледен, обратное путешествие оказалось утомительным. По пути штормило. В самой столице порошило, подметая мостовые уже не первым колючим снежком.

– Узнав о вашем отсутствии, слал телеграммы в Токио, – министр сдержанно улыбнулся, – что бы там себе ни возомнил этот вежливый азиат, уверен, что озлился. Но в ответных квитанциях ему велели ждать вашего возвращения.

– Чуть попозже, Владимир Николаевич, – Романов видел желание министра-профессионала взглянуть на протоколы договоров – что с германским кайзером, что заключённые с англичанами. Хотел ещё о чём-то спросить, но вошёл дворецкий, объявив:

– Его высокопревосходительство Авелан!

– Ага! – просторечиво оживился монарх. – О военных делах и свежих новостях с Дальнего Востока лучше расспросить Фёдора Карловича. Просите. А что вы говорите японский посол? Вы с ним побеседовали?

– Японец, – Ламсдорф пожал плечами, якобы это «японец» само за себя говорит, – выше всего ставит гордость, но будучи дипломатом, вынужден… В общем, как любой восточный человек не гнушается хитростью. Это сугубо мои выводы.

– А и чёрт пока с ним. Ждал неделю-полторы, подождёт ещё! Я себя, признаться, дурно чувствую. Не для новых тяжких диалогов. Добрый день, Фёдор Карлович, – уже понятно кому…

Морской министр явился с толстой папкой, с ходу, после «здравствуйте, ваше величество, как доехали? Штормило?», расстелил карту, выкладывая свои бумаги:

– Вот пожалте, согласно последовательному списку…

– Что-то не так? – спросил Романов, сразу заметив серьёзность адмирала.

– Есть немного, – скорее кисло ответил адмирал, – второй акт кордебалета с продажами-перепродажами военных кораблей в страны Латинской Америки. Вы, конечно, помните историю с попытками перед войной перекупить чилийские броненосцы? Эти нестандартные посудины, в том числе и по вооружению, не вписывающиеся в тактико-технические элементы российского флота. Британцы отказали в сделке японцам, как и нам. Оставили себе, обозвав «Свифтшур» и «Трайемф». Хотя они их Адмиралтейству как седло корове. Простите, ваше величество.

– Ничего, ничего, – помрачнел государь, – продолжайте.

– Так вот. Подозрительные слухи давно муссировались, периодически проскакивая даже в британской печати, – это было обосновано критикой и несоответствием сиих кораблей стандартам британского флота. Но вчера я получил достоверное сообщение от морского агента в Лондоне, что броненосцы выведены из состава Хоум Флита якобы на продажу куда-то в Южную Америку. Бразильтянам или как бы не опять тем же чилийцам. И у меня есть устойчивое подозрение, где они вскоре «всплывут».

– Под командованием Того.

– Совершенно не исключено. Запрет на продажу боевых кораблей воюющей стороне, разумеется, будет обойдён… Что-то там упоминалось о «разоружении броненосцев под коммерческие надобности». Либо… ах, ну да – могу ещё вспомнить аферу, о которой докладывал статский советник Давыдов[49].

– Я помню, – Николай казался совершенно расстроенным. Задумался. – Не думаю, что у них есть необходимость так всё усложнять. По бумагам третьей стороны это будет числиться как продажа разоружённых судов. Но каковы, а? Эдуард, лорды… Каковы подлые, лицемерные негодяи.

Романов вкратце озвучил пункты англо-русских секретных протоколов, снова повторяя:

– Лицемеры и негодяи! Подписывая бумаги, глядючи в лицо… тут тебе сплошной бал-банкет, полное воодушевление! Титул адмирала британского флота вознамеривались мне присвоить, да я тактично отказался! А за спиной в это время уже происходила подковёрная